родителей. Старшая сестра полагала, что их с Мишей внимания для девочки, видимо, недостаточно, хотя они ее искренне любили и ласкали, даже собственных детей не спешили заводить, чтобы не вызвать ревности.
Хотя, что касалось внимания, его Малышка требовала только от Михаила. От Ирины достаточно было заверений любви, в остальном она вполне могла заниматься своими делами и не углубляться в дела Юлечки. С Михаилом все было с точностью до наоборот. К нему Малышка была привязана, но никогда не говорила «люблю», зато требовала участия в ее жизни, поклонения и обожания. Он был посвящен в ее девичье царство. Являлся ее рыцарем. Ему отводилась роль защитника, обожателя, поклонника, восхищенного мужчины. Ему дозволялось баловать ее нарядами и восторгаться ее личностью. Чтобы когда-нибудь он сделал ей замечание или нахмурился – ни боже мой! Подбородочек ее начинал дрожать, глаза наполнялись хрусталем, она пристально смотрела на него с молчаливым укором. Он так расстраивался, что чувствовал себя оскорбителем святыни, бросался утешать и вымаливать прощение. К чести Малышки следовало сказать, что она старалась его не разочаровывать, держала лицо принцессы и быстро отходила, и они с Михаилом снова становились закадычными родственниками, один из которых всегда угождает другой. Михаил восторгался тем, что Юлечка вмиг отходила от негативных эмоций, говорил, что для женщины это бесценный дар. У Малышки действительно, как у спички на ветру, гнев или раздражение гасли так же быстро и бесследно, как и вспыхивали.
Сосредоточенность девочки на своих воспитателях продолжалась до седьмого класса, потом сошла на нет, Малышка переключилась на интересы вне семьи, и Антиповы выдохнули: переросла!
Подростковый период прошел для всех гладко: Юлечка перестала рвать штаны и калечить мебель с посудой и ни разу не преподнесла ни возрастного бунта, ни перепадов настроения, ни плохих оценок. Антиповы в эти годы были плотно заняты развитием бизнеса и не могли нарадоваться на свою девочку, по-прежнему обаятельную, успешную, позитивную, не доставляющую никаких забот. Она взрослела, становилась характернее, независимее, красивее, все чаще принимала самостоятельные решения и никогда не спрашивала советов, даже просто не делилась своими планами или раздумьями, ставила своих воспитателей уже перед фактом, правда, всегда умудрялась преподнести совершенное так, что осуждать ее или хотя бы неодобрительно покачать головой казалось неуместным.
Как-то за ужином семиклассница Малышка торжественно заявила, что выбрала потомственный химико-биологический профиль со следующего года. И не успели Миша с Ирой отреагировать на эту новость, как Юлечка невзначай обронила, что бросила гимнастику и музыкалку. Михаил вынес привычный вердикт защитника:
– Не нравится и не надо себя мучить! Свою пользу ты из всего этого уже извлекла.
Ирина не пропустила продуманность поведения обычно бесхитростной сестренки: специально подсластила пилюлю – неприятную новость сгладила приятной!
– Ах ты, хитрючка! – начала она, еще
