К тому же у меня связаны руки, ибо, следуя вашему указанию, в интересах приватности, я не могу открыто и, не таясь, допросить подпадающих под подозрение лиц. Окромя того…
– Я превосходно помню, когда и что началось, и даю отчет, в какие условия вы, милостивый государь, мною поставлены, – в нервном возбуждении и совсем недипломатично оборвал его князь. – Я только прошу учесть упомянутые мною виды.
– Уже принял их к сведению, ваше высокопревосходительство, – по-военному, четко и отрывисто, отчеканил судебный следователь.
– Надо было принять совет Гумберта и немедля передать пакет тому чиновнику, что с работой на ночь оставался. Отвез бы он его вчерась Стеклю, и беды б мы не знали. Да что теперь говорить! – обреченно отмахнулся князь. – Кстати, что за подозреваемые? – вдруг оживился министр.
– Покамест не готов назвать их имен, – твердо парировал Сергей.
– Ваше право, – сумрачно протянул Горчаков. – Не знаю, поможет ли сей прискорбный факт расследованию, но столяр Михеев, что ладил вчерась замок, скончался, Царствие ему Небесное, – осенил себя крестным знамением князь. – Подробности у Андрея Федоровича. И вообще, – он взял наставительный тон, – по всем возникающим у вас вопросам сноситесь с тайным советником без всяких церемоний. – «Меня же оставьте в покое», – примерно так хотел окончить фразу министр, но вовремя спохватился.
– Сегодня утром я послал за Михеевым, потому как он обещался прийти обтесать дверь в ванной комнате, но так и не объявился, а это не в его характере, – Гумберт смущенно развел руками. – Вернувшийся от него нарочный принес печальную весть – столяра зарезали поблизости от его дома у Кокушкина моста. Тело обнаружил вышедший на уборку панели дворник, он же и свистнул городового.
– Стало быть, его убили вчера…, – задумчиво протянул Чаров и, поблагодарив тайного советника, поспешил на место преступления.
Уведомив о себе отгонявшего любопытствующих зевак квартального, он осмотрел укрытое простыней тело. Труп лежал ничком поперек темной подворотни перед самыми воротами, где открывавшаяся внутрь калитка была распахнута настежь, дабы больше дать идущего со двора света. Руки покойника были распростерты в стороны, голова пробита, сквозь сгустки почерневшей крови проглядывались мозг и осколки черепных костей, сапог на убитом не было. «Не иначе, как по затылку били» – предположил он, после чего приказал торчавшему возле трупа городовому задрать на спине убитого кафтан и рубаху. Колото-резаная рана под левой лопаткой, безусловно, была смертельной. «Убийца подобрался сзади, когда столяр отпирал калитку, и нанес сильный удар топором, а потом, будучи неуверенным в темноте, что Михеев мертв, воткнул финку в уже бездыханное тело», – мысленно нарисовал картину преступления Чаров.
Закончив с трупом и перекинувшись парой слов с прибывшим задолго до него чином сыскной полиции, он обратил
