на дорогу, прямо под колёса подоспевшего самосвала.
И уже тогда маленький Проша понял, что если суждено какому-то событию произойти в определённом месте, то оно обязательно произойдёт, невзирая на бесчисленно разные пути подхода к нему.
Ему вспомнились и другие не менее странные случаи неотвратимости события, произошедшие с ним в более поздние времена.
Прохор припомнил, как будучи уже студентом он три раза подряд, каждое воскресенье, пробегая по дощатому мостику через железнодорожные пути, всегда пустому, сталкивался на его середине с рыжим кучерявым парнем, спрашивающем его всегда одно и тоже:
– Скажите, пожалуйста, как пройти на улицу Алтайскую?
– Нет, я не знаю такой улицы, – неизменно отвечал ему Прохор.
Но парень всё равно продолжал стоять посередине мостика, как бы не зная, куда ему пойти. И всякий раз, когда Прохор оглядывался, чтобы посмотреть на странного незнакомца, он оглядывался тоже и приветливо улыбался ему, прощаясь.
– Ну вот, твой рыжий так же запутался во времени и пространстве, как и я, – сказала Валентина Прохору, когда он рассказал ей про этот случай. – Какое-то определяющее в его жизни событие должно было произойти в этой точке, но всякий раз чего-то не хватает, и он вынужден возвращаться и возвращаться периодически на это место, пока всё не срастётся.
– А при чём тут я и улица Алтайская? – заинтригованно спросил её Прохор. Я её всё-таки потом нашёл, на старых картах города она была. Впоследствии старые дома на этой улице снесли и проложили по ней железную дорогу, и все забыли, что была такая улица.
– Ты, наверное, являешься каким-то связующим звеном в таких событиях мироздания, так же, как и улица Алтайская, которая временно отсутствует и без которой событие не может произойти. Так же, как и в моём случае, вашу входную дверь будут менять и менять под разными предлогами, вплоть до попадания в неё метеорита, пока не произойдёт моё определяющее событие, связанное с ней. Все события нашей жизни предопределены, и даже двоясь или множась, они всё равно прейдут к точке определения, по Пуанкаре, великого французского математика.
Поговорив о превратностях судьбы ещё минут десять, они наконец разошлись, чтобы никогда уже больше не встретиться.
Бизнес у друзей продолжался успешно, за год количество заказов удвоилось, и прибыль, соответственно, увеличилась тоже. Но местные власти и силовики, прознав про успешную предпринимательскую деятельность окрепшей компании, решили отнять её у молодых ребят. Они стали повышать арендную плату за цех, на землю, подняли налоги и замучили всевозможными проверками и придирками, не давая спокойно работать.
Прохор понял, что при таком массированном силовом давлении они не смогут удержаться на этом рынке, и стал сворачивать производство.
Теперь они не столько работали, сколько составляли всевозможные отчёты и декларации в разные местные инстанции. В какой-то момент Прохору это
