наверняка случится здесь нечто похожее. Красивая и невероятная сказка. И в этой сказке, среди мистических событий, где-то в параллельном мире я должен найти, наконец, тот браслет, который просила привезти меня моя московская подруга.
Тогда-то я и стал придумывать красивую историю о том, как заблудился среди недостроенных отелей и наткнулся на выросший откуда ни возьмись сияющий прекрасный дворец, исполненный красоты и чудесных созвучий, но… я понимал, что этой сказке не суждено сбыться. Для того чтобы попасть в сказку, нужно быть, как минимум, сказочником. И эту сказку придумать. А меня окружал хотя и совершенно необычный, но все же очень простой и объяснимый мир. И я был слишком увлечен жизнью в этом мире – визами, деньгами, торгашеством, условностями, их созданием и их объяснениями… Даже в мире, лишенном повседневной однообразности, я оставался собой прежним. Я все никак не мог просто взять и очнуться где-то в другом, теперь уже точно параллельном мире.
Почему? Все просто: если вы хотите оторваться от своих корней (то есть в некотором смысле сойти с ума, сдвинуть точку сборки необратимо), в этом вам может помешать любая, даже самая маленькая зацепка из прежнего вашего мира. Даже заказанная родственниками или друзьями какая-нибудь мелочь – уже может стать той пуповиной, которая будет соединять вас с корнями – с условностями мира, откуда вы прибыли. Начать жить где-то там, в сказке, можно только тогда, когда ты оборвешь все связи с обыденностью. Там, на острове Киш, у меня, казалось бы, не было никакой возможности держать связь с моим прежним миром – ни интернета, ни телефона, ни даже представителей привычной мне цивилизации – белых людей. Даже Чурочкин, с которым мы поругались, взял напрокат велосипед и куда-то исчез на три дня. Я уже почти почувствовал, что такое это «там». Но осталась одна связка – заказанный браслет.
Я сидел на берегу в пластмассовом кресле в летнем открытом кафе. За соседними столиками раздавалось тихое бульканье кальянов, дым доносил до меня обрывки персидских фраз, детские голоса перемешивались с шумом моря. Освещенный желтыми прожекторами желтый песок, две потупившиеся пони на пляже – серая и пегая – все так тихо, буднично и естественно. Точки-звездочки маяков вдалеке на континенте. Темное вечернее море и разноцветный ярко освещенный пирс. Все на своих местах. Мимо проплывает ароматный дым, а я записываю что-то в своем блокноте.
И иранские женщины в чадрах, гуляющие по пирсу со своими мужьями, постоянно звонят кому-то по мобильному телефону.
И я понимаю, что мне не нужно никаких уже сказок. Я просто очень, очень соскучился по ней. И только я об этом подумал, как заблестели молнии со всех сторон, затряслась земля от грома великого, все вокруг стало красным, оранжевым, фиолетовым, черным, и… Да нет, просто я встал, пошел на базар и очень быстро, почти не раздумывая и не торгуясь, купил браслет – серебряный браслет с красными
