блестели на солнце. Диссонансом к этому была деятельность равнодушных птиц, которые, как обычно в это время года, оглашали округу песнями по мере своих вокальных возможностей. В качестве забавной параллели этому факту можно назвать музыкальный фестиваль «Славянский базар», с 1992 года призывающий на свои площадки исполнителей из разных стран мира. Он задумывался как средство объединения русских, украинцев и белорусов посредством искусства.
Кроме вышеназванных качеств (чистоты, декоративности и пустынности) в Витебске царит уют: в небольших дворах около краснокирпичных домиков по улице Революционной, на лавочках по берегам рек, в парках и садах. Кажется, именно этому уюту (в XIX веке имевшему четкий оттенок провинциальности) мы должны быть обязаны появлением в Витебске такого художника, как Марк Шагал.
Это — местная «икона».
Конечно, степень его почитания несравнима с культом личности Моцарта в Зальцбурге или Петра Великого в Петербурге, или даже короля Людвига в Мюнхене, но Шагал в Витебске присутствует в книгах, буклетах, журналах. Меккой всех «шагаловедов» стали дом-музей художника и арт-центр.
Дом Шагалов — небольшое красное здание из кирпича, расположенное несколько в стороне от остальных достопримечательностей Витебска. Он состоит из нескольких комнат с размещенными в них фотографиями и различными бытовыми предметами.
Но главное в доме, пожалуй, не это (хотя фотографии очень интересны), а сад, в который ведет скрипучая дверь. Там — цветение.
Аромат цветущих деревьев, кажется, лучше всего передает то, что вдохновляло Шагала, что сделало его художником.
Витебск — самый кошачий город из числа тех, в которых я побывал (в этом с ним может соревноваться, пожалуй, только Стамбул). Коты безбоязненно лежат на скамейках, сидят в форточках, дефилируют по улицам. Они до такой степени освоились в Витебске, что на правах диковинных животных в местном зоопарке делят пищу с тиграми и львами. И последние, несмотря ни на какие усилия и протесты, не могут им воспрепятствовать. Претензии царей животного мира тем более обоснованны, что коты не брезгуют отнимать мясо у крупных птиц. Впрочем, усатая ненасытность иногда получает заслуженное возмездие посредством метелки служителя зоопарка.
Уголок старого Витебска.
Орша
«Путешествие начинается», — думал я радостно, усаживаясь в большой автобус с белорусскими номерами. Единственным его недостатком были окна, немытые, вероятно, со времен получения Оршей Магдебургского права. Это прискорбное состояние окон вынудило меня заняться интенсивными упражнениями на ниве русской изящной словесности. Не знаю, выиграла ли последняя от этого, но 11 часов пути по маршруту «Санкт-Петербург — Орша» я благополучно «убил». К тому же медведеподобные белорусские водители паче жизни стремились не отстать от расписания, и потому ровно в 5 утра высадили меня и рюкзак на автовокзале Орши. Запах цветущих яблонь и чистота,
