гадкая гадкая…»
Сидя на кровати, Элизабет пересчитывала письма. Кто-то написал ей столько писем, с радостью думала она, столько писем – целях пять. Она складывала их в красную коробку и каждый день, вернувшись с работы, приносила еще одно и заново их пересчитывала. Ей было важно просто знать, что они есть, – как будто кто-то наконец нашел ее, кто-то близкий и родной, кто-то, кому хотелось наблюдать за ней. Кто-то пишет письма ей, думала Элизабет, с нежностью проводя пальцем по бумаге. Часы на лестнице пробили пять, и она нехотя принялась собирать письма, аккуратно вкладывая их в конверты. Ей не хотелось, чтобы тетя Морген знала о письмах. Элизабет уже убрала коробку в шкаф и поставила стул на место, когда дверь распахнулась и в комнату вошла тетя.
– Элизабет, детка, в чем дело?
– Ни в чем.
Побледневшая тетя Морген стояла, вцепившись в ручку двери.
– Я тебя звала. Стучала в дверь и звала, искала на улице и звала, а ты не отвечала. – Она постояла с минуту, не отпуская ручку, а затем повторила: – Я тебя звала.
– Я была здесь. Собиралась к ужину.
– Я подумала, ты…
Элизабет с беспокойством взглянула на тетю – та уставилась на столик у кровати. Обернувшись, девушка увидела на нем одну из тетиных бутылок бренди.
– Зачем ты принесла это в мою комнату?
Отпустив дверную ручку, тетя Морген шагнула к Элизабет.
– Господь Всемогущий, да от тебя же несет выпивкой.
– Нет. – Элизабет отпрянула, напуганная несправедливым обвинением. – Тетя Морген, прошу тебя, пойдем ужинать.
– Грязь. – Тетя Морген взяла бутылку и посмотрела ее на свет. – Ужинать, – усмехнулась она.
– Пожалуйста, тетя Морген, пойдем вниз.
– Я пойду к себе. – Не спуская глаз с Элизабет, тетя с бутылкой бренди в руках попятилась к двери. – Мне кажется, – она снова взялась за ручку, – ты пьяна. – И она захлопнула дверь.
Оторопев, Элизабет присела на край кровати. Она выпила тетин бренди, промелькнуло у нее в голове, бедная тетя Морген. Элизабет растерянно поглядела на часы, стоявшие на столике у кровати, – они показывали четверть первого.
«…я все знаю я все знаю я все знаю гадкая гадкая лиззи гадкая гадкая лиззи я все знаю…»
На следующий день Элизабет нужно было править пробный экземпляр музейного каталога, а потому она, надежно спрятав в сумочку очередное письмо, ушла с работы только в четверть пятого, когда рабочие уже приступили к своим обязанностям, и опоздала на автобус. Когда она добралась до дома и вошла на кухню, где тетя Морген сидела с бокалом бренди, то сначала заметила нетронутый ужин на столе, и только затем направленный на нее тяжелый взгляд. Не говоря ни слова, Элизабет примирительно протянула тете коробку конфет, которую, к собственному удивлению, держала в руках.
Мистер и миссис Эрроу, в отличие от всех своих знакомых, которые коллекционировали индейские маски, вечерами исполняли по ролям пьесы и играли на каких-нибудь изысканных инструментах, считали себя людьми простыми.
