Глорию и шагнул вперёд. – Да прекрати же сюсюкать. Он явно хочет нам что-то сказать, я чувствую, а ты мне мешаешь.
С минуту Олег, наморщив лоб, изучал круглые глаза аборигена. Как всегда, они ничего не выражали кроме обычной спокойной грусти.
– Дело не в глазах, – вслух произнёс Олег, – дело в чём-то другом. Не могу понять в чём, в каких-то флюидах, что ли. Постойте! Мне кажется, он хочет оставить свою даму здесь.
– Здесь, с нами? – не поверила Глория.
– Похоже на то. Могу поклясться, что чувствую именно это. Не пойму только зачем. Может быть, в подарок?
– Глупости, – вмешался Луис. – Это всё равно, что я бы им подарил Глорию. Или ты.
– Может, и глупости.
Абориген внезапно отступил на шаг. Попятился, не отводя взгляда, к лесу. Затем обернулся и побежал. Через пять секунд он исчез в чаще.
– Как же так, – растерянно запричитала Глория. – Он её что же, бросил? Чем мы будем её кормить? Ох, посмотрите же, она, кажется, плачет.
Ошеломлённые, Олег с Луисом склонились к аборигенке. Та стояла, безвольно уронив руки. Конечности, поправил себя Луис. Или всё-таки руки?.. Он почесал в затылке, затем несмело протянул ладонь и коснулся шелковистой, атласной шёрстки. Аборигенка не отреагировала. Её светло-карие, в пол-лица глаза были наполнены влагой.
– Иди сюда, малышка, – Глория опустилась на колени и привлекла нежданную гостью к себе. – Ну, чего стоите? – прикрикнула она на мужчин. – Доставайте продукты, все подряд, пошевеливайтесь. Надо определить, что годится ей в пищу.
До селения Змеехват добрался к полудню. Теперь он был спокоен. Что бы ни случилось, гладкокожие позаботятся о Зарянке, он знал это, чувствовал.
В осиротевшей хижине Змеехват опоясался прочной лианой, приторочил к ней резак и подвесил дубинку с каменным набалдашником. В таком наряде и поспешил к заполненной односельчанами прогалине на речном берегу.
– …дозорных, – отчётливо думал для всех Следодум. – Меняться дозорным – три раза за ночь. Чуть что – поднимать тревогу. Охотники из селений выше и ниже по течению придут на помощь, если на нас нападут. Если нападут на них, на помощь придём мы.
Следующие две ночи прошли спокойно. Беспощады не появлялись ни на правом берегу, ни на левом, и в селении стали подумывать, что они ушли.
Осторожно раздвинув камышовые заросли, Острозуб пристально осмотрел противоположный берег. Видел в темноте он прекрасно, как и любой из его сородичей, которых трусливые речники называли беспощадами.
Острозуб засёк укрывающегося в спутанных корневищах дозорного. Второго, схоронившегося в ветвях. Третий, развалившийся под раскидистым кустом, похоже, спал. Острозуб презрительно скривился – в его племени заснувшего на посту ждало немедленное умерщвление. Попятившись, Острозуб втянулся в камыши и поспешил назад, к соплеменникам.
– Двое, – подумал он братьям
