покорностью судьбе, чем чем—то еще, но он стоял у входной двери. Это определенно был шаг в правильном направлении.
Она сменила джинсы и футболку, которые носила у Сергея и Даши, на мягкие хлопковые шорты и майку. Она все еще носила бюстгальтер, хотя большинство женщин уже отбросили бы его в сторону ради удобства.
Готова бежать в любой момент, не так ли?
Он готов был поспорить, что у нее есть небольшой рюкзак, в котором есть все, что ей нужно, чтобы быстро сбежать. Черт возьми, он знал, что это так. Один он все еще держал у себя. На всякий случай.
Войдя внутрь, он закрыл за собой двери, автоматически заперев их, когда она подошла к столу и включила там лампу.
Мягкий, приглушенный свет заливал комнату мягким сиянием.
Она была такой же редкой, как и лужайка перед домом. Там было не больше того, что должно было быть. Диван, два стула, такие же приставные столики и телевизор с плоским экраном. На спинку одного из кресел был наброшен фланелевый плед, но там не было ни фотографий, ни сувениров, ничего, что могло бы проиллюстрировать часть ее жизни, как у большинства женщин. Никаких безделушек, цветов, гравюр в рамках на голых стенах или книг, чтобы отметить ее вкусы.
Если ей придется бежать, ей нечего будет оставить. Никаких фотографий друзей, которым может угрожать опасность, никаких указаний на то, куда она может пойти или где может спрятаться.
Эта комната заставляла его грудь сжиматься, заставляла его страдать из-за нее. Она была такая же пустая, каким ее заставили сделать свою жизнь.
Черт, да кто она? Что, черт возьми, так напугало ее, что она думала, что он когда-нибудь позволит ей просто исчезнуть?
– Чего ты хочешь? – в ее голосе слышались нотки самозащиты, этот тон всегда вызывал у него желание показать ей именно то, чего они оба хотели.
Оглядев комнату, он с трудом подавил гнев, подавил желание потребовать ответа. Он не хотел давать ей ни шанса солгать, ни возможности уклониться от фактов. Любой, кто вынужден жить в бегах достаточно долго, чтобы научиться оставаться свободным, знает, как лгать и делать это правдоподобно. Он не хотел, чтобы это произошло между ними. И он не мог справиться с голодом по ней, который, казалось, рос с каждым днем.
Черт бы ее побрал! Он больше ни о чем не думал, кроме нее. Это было достаточно плохо, прежде чем он узнал, что она не та, за кого себя выдает, и что она может быть в опасности. Теперь это было похоже на постоянную штормовую волну, бьющую по его самообладанию, пока он не начал задаваться вопросом, сможет ли он прожить еще один день, не сталкиваясь с ней. Не претендуя на нее.
Он не хотел этого с тех пор, как был молодым человеком с тех пор, как узнал, что это опасно. И даже теперь, зная об опасности, он не мог отступить.
– Мне жаль, что я заставил тебя чувствовать себя так, будто препарирую тебя у Сергея и Даши. – он сдержал улыбку, когда подозрение мгновенно осветило ее взгляд.
–В самом деле? – она скрестила тонкие
