ручной бил жертву для своего хозяина, и чем роскошнее была добыча, тем больше гордости испытывал охотник за своего безжалостного питомца.
Как же они увлеклись в тот день кровавой охотой! Птицы уходили в небо, искали добычу, срывались вниз, рвали ее. Эмир Казаган и его друзья смотрели только в жаркое синее небо, ища глазами своих птиц.
Но в этот роковой час их птицы, глядя вниз, видели не только своих жертв – гусей, уток и зайцев, – но и то, как к увлеченным охотникам со всех сторон из-за деревьев и зарослей приближаются всадники. Но сокол – охотник, а не верный телохранитель. Хотя всякое бывает…
Эмир Казаган и его друзья спохватились только тогда, когда были тесно окружены врагами. На охотниках были только дорогие кафтаны – никакой брони, легкие сабли и кинжалы, луки за спиной.
– Проклятье, – гневно пробормотал Казаган. – Кто вы?!
Но главарь незнакомцев, выехавший вперед, только усмехнулся его словам. Казаган понял, что ответа ему не дождаться! Что чужаки пришли за его жизнью.
– Да как вы посмели?! – только и успел яростно прошептать эмир. – Шакалы!
Люди Казагана едва успели выхватить сабли. Заговорщики даже не стали приближаться к охотникам для ближнего боя – у всех уже были на изготове луки с натянутыми тетивами и смертоносными стрелами. В одно мгновение эмир Казаган и его товарищи-беки превратились из охотников в легкую добычу. И самой легкой был Казаган – его левый глаз закрывала повязка. Стрелы пронзительно рассекли воздух. Несколько десятков врагов в считаные секунды положили почти всех охотников, но всем хотелось выстрелить именно в эмира Казагана. И это позволило нескольким охотникам вырваться из окружения. В них послали десяток стрел; все, кроме одного, упали с лошадей на землю. И тому, кто выжил, попали в плечо. Но конь был хорош – ветром понес его прочь. Один из нападавших попытался добить беглеца, уже поднял лук, но тогда камнем из синевы упал на него выученный убивать сокол, в секунды когтями разорвал лицо и шею, ослепил грозным клювом. Птицу убили, но заговорщик, с разорванной шеей, корчась и хрипя, истек кровью на глазах своих спутников.
Эмир Казаган, пронзенный десятком стрел, приоткрыл глаз. Ему оставалось несколько вздохов. На фоне солнца над ним выросла фигура – это был враг, предводитель наемных убийц.
Он усмехнулся, кивнул:
– Тебе привет от хана Туглук-Тимура, да хранит Аллах его жизнь!
Потом занес копье и пробил грудь удачливого до поры до времени эмира, государя Мавераннахра.
Беглеца не догнали – Казаган подарил ему лучшего из коней, он и вынес его из засады. Когда слуга убитого эмира добрался до Балха, то уже терял сознание; когда перед ним открыли ворота, тотчас повалился на руки своих товарищей.
Едва он пришел в себя, то увидел перед собой молодого эмира Хусейна и его друга Тимур-бека.
– Что случилось?! – горячо спросил Хусейн.
– Засада, –
