держать.
Казаки загомонили, забухтели.
– Да что их там слушать, попов этих! Под нами должны быть! – узнал я голос Захара.
– Правильно!!!
– Прямо сейчас и поехали!!!
– Верно! Надерём по тяжёлой!
– Зачем нам их службы на пустой карман?! Мы и сами им службу отправим! Едем в Марково!
– Почуньте! – рявкнул атаман. – Ишь, разгалделись! Что вы мелете?! Куда вы поедете? Через полчаса секьюр примчится, упакуют всех и распихают по камерам. Прямо с утра и вошьют всех, а потом, вшитыми, на суд. По десятке выпишут, глазок в лоб вставят, и пошёл на общественные работы. Штаны с лампасами понадевали, а как дети малые! Ну, кто ещё что скажет?
А что здесь скажешь? Анон полный, глушняк. Постояли, помолчали, потом атаман рявкнул:
– Ехать они собрались! С утра на конюшню зашёл – почему кони через одного не чищены, шелудивы стоят?! А, Захар?! Ты на лесопильне не горбишься, раствор не месишь – тебе всего делов: молодь воспитуй да работу с них спрашивай. А конюшня – ваше хозяйство. А, Захарушка?
– Так конюшни чистые, сам вчера проверял… – возразил Захар.
– Конюшни чистые, да кони грязные. Ты, Захар, как та лахудра – накрасится, намажется, а под юбкой – баребухи! Ты сейчас не молодь свою отмазываешь, а себя отмазываешь! А, Захар?! Так ли, честно е казачество?
Казаки ржали и галдели. Захара мне видно не было, но представить его я мог легко. Злобой через край небось надулся. Как индюк. Засквошит он меня вечером. А, семь бед – один ответ.
– Ладно, закончили. Идите. Думайте, как нам с монахами быть. Кто чего надумает, пусть сразу ко мне бегит.
И, помолчав, спросил для порядка:
– Так ли, честно е казачество?
Честно е казачество с облегчением задвигалось, начало расходиться. Думать, наверное. А что здесь надумаешь?
– А кто вчера конюшни чистил? Ко мне его немедленно! Всё, кончен сход.
– Разойдись! – скомандовал есаулец.
– Иди! – толкнул меня Захар в спину. – Давай бегом, сучонок!
– Отстань, – огрызнулся я. – Без тебя пойду.
Не поймёшь, чего больше у Захара в голосе – злости или испуга. Ещё бы – как его атаман при всех приложил! А ведь кони-то не грязные, нормальные кони. Зло срывает атаман, попал я под замес. Я глубоко вдохнул, открыл дверь, сделал уставные три шага и встал смирно.
– Садись, – сказал атаман.
Чего это он?
– Значит так, Егор. Дам команду коней на пруду мыть-чистить, ты оттуда сбежишь к попам, в Марково. Мальца этого, Ракитина, с собой возьми. Тяжело ему сейчас, знаю.
Я оторопел. Лицо у меня, наверно, стало как у реального ступа, потому что атаман улыбнулся:
– Слушай дальше, вопросы потом. Попы вас, конечно, отведут к игумену. Расскажешь ему, что сбежали от плохой жизни, от нехваток и голодухи. Молоди, скажи, хуже всех. Ты и сам в столовой каждый день видишь. Ничего не просите, ничего
