style="font-size:15px;"> Сашка говорил, поглядывая на картину «Тетушкин секрет», и выкладывал из синей спортивной сумки на подоконник мыльницу, зубную пасту, полотенце. Потом брякнул коробком.
– А спички-то тебе зачем? – забеспокоилась Генриетта Глебовна.
– Для работы, – серьезно сказал Сашка. – Не для курения же… Мама сама положила, а то я всегда забываю…
Генриетта Глебовна вздохнула, как добрая бабушка:
– Не боится мама отпускать тебя?
Сашка засопел, заперекладывал мыльницу и зубную щетку.
– Ну да, «не боится». Каждый раз такое… «Прощание славянки»… Завтра позвонить надо, что все в порядке.
– Позвони, позвони… Идемте ужинать. А потом я постелю проводнику на раскладушке. Игорь Петрович, не возражаете, если в вашей комнате?
Я не возражал.
Когда легли, Сашка сразу начал тихо посапывать. Я тоже стал засыпать, удивившись напоследок, какой длинный и необычный был день. И вдруг услышал:
– Игорь Петрович…
– Что, Саня?
– А вы ту книжку, про мальчика из Назарета… написали?
Сон стек с меня, как темная вода.
– Нет, Саня, не написал.
– А почему?
– Честно говоря, побоялся.
– Потому что религию раньше запрещали, да?
– Нет, что ты… Во-первых, жизнь Христа – это ведь не только религия. Это история, философия и масса всяких общечеловеческих тем… А испугался я только себя. Почуял, что пороху не хватит. Начал и отложил…
– Побоялись, что будет еще один апокриф?
Эк ведь он меня! Почти в точку… Но я не обиделся.
– Понимаешь, Саня, я не сумел. Пока писал просто про его детство: про игры, про школу, про родителей и приятелей, вроде бы получалось. А как доходило до главного… Тема Великого Служения не каждому по зубам. У самого-то у меня в детстве таких мыслей, разумеется, не было…
Я теперь будто не с Сашкой, а с собой говорил. В полумгле. Вполголоса. Но он расслышал. И сказал сбивчиво, тихо:
– Но в детстве ведь… наверно, каждый про какой-нибудь подвиг думает…
– Наверно. Только тут не о подвиге речь, а о любви к людям и о желании спасти всех… Знаешь, я мог бы написать, если бы постарался. И возможно, повесть напечатали бы, поскольку времена меняются. Но это была бы еще одна средненькая книжка. И многие сказали бы, что автор спекулирует на модной теме. Сейчас это не редкость… Давай, Саня, спать.
– Ладно, – покладисто сказал он. И вдруг попросил (я даже почувствовал в темноте, как он жалобно поморщился): – Только не называйте меня Саней, хорошо? Сашка – вот и все. Я с рождения привык…
– Ну, если с рождения… А у меня тоже просьба, – начал я и прикусил язык. Потому что получилось бы слишком резко.
Но он понял:
– Больше не лезть с разговорами о книжках, да?
«Так тебе и надо, старому идиоту!» Я объяснил виновато:
– Видишь ли… как говорится, я с этим делом «завязал».
Раскладушка
