Даже турецкая опасность не мешала этой дурацкой игре!
Впрочем, Яннис тут же забыл думать о глупостях, когда услышал, о чём Яков собрался просить:
– Поговори с Юстинианисом. Спроси у него, почему пушки молчат.
Пусть Яннис был знаком с генуэзцем довольно коротко, это было не то знакомство, когда можно прийти и поговорить запросто в любое время. Следовало иметь вескую причину, и потому Яннис обрадовался, что она нашлась, но тем не менее не подал вида. Следовало всё обдумать.
Сын Георгия Сфрандзиса сосредоточенно слушал Якова Нотараса, предлагавшего рискованное дело, в котором сам Яков не подвергся бы никакому риску, но зато Яннис, хоть и мог быть наказанным, получал предлог, чтобы сбежать.
– Может, турки решили совсем не нападать сегодня? Спроси, – настаивал Яков. – Юстинианис наверняка знает.
– Он всегда всё знает, – ответил Яннис, но добавил: – Лучше я пойду после церковной службы. Мать будет расстроена, если я не провожу всех в храм, как обещал, и пропаду надолго. Может, лучше, если ты всё же попытаешься уговорить свою мать? Она уступит.
– Нет, она упёрлась, – ответил Яков. – Не хочет отпускать меня на стены. – На мгновение он посмотрел куда-то в сторону. – И… даже если она разрешит и отпустит меня к отцу, я не уверен, что отец что-то знает. Юстинианис точно знает и, наверное, уже многим военачальникам рассказал, но мой отец ни за что не станет с ним говорить.
– Они опять поругались? – сочувственно спросил Яннис.
– Да, – вздохнул Яков. – Поэтому будет лучше, если ты пойдёшь к Юстинианису, а не я – к отцу.
– Но как же мои сестра и мать… и Анна? – Разговор начал двигаться по кругу.
– Я скажу им, чтобы тебя не ждали, и от твоего имени попрошу у них прощения, – хитро улыбнулся Яков, а Яннис, у которого уже напрочь пропало желание идти в храм, кивнул.
Сын Георгия Сфрандзиса очень надеялся, что Юстинианис по-прежнему на своём посту, хотя вчера случилось несчастье – командира генуэзцев ранили.
Наверное, мало кто счёл бы ранение удивительным. Скорее уж следовало считать чудом, что ничего подобного не случилось раньше. Только Божьим вмешательством можно было объяснить то, что человек, постоянно подвергавший себя опасности, так долго не получал даже лёгких ран. Предводитель генуэзцев принимал участие в смелой вылазке, когда венецианцы и генуэзцы пытались сжечь турецкий флот в заливе Золотой Рог, но потерпели неудачу и потеряли около сотни убитыми. К тому же Юстинианис вот уже почти два месяца со своими людьми защищал самый опасный участок западных стен.
Под ответственностью Юстинианиса находился отрезок между Шестым и Седьмым холмом[14], где в низине протекала речка Ликос. Речка текла по равнине, расстилавшейся перед Городом, а затем ныряла под стены и продолжала течь уже в черте Города, снабжая его водой. На отрезке также было трое ворот: Харисийские,
Константинополь, как известно, стоял на семи холмах.
