в этом нет необходимости. Если я одержу победу, мы уйдем отсюда вместе. Если буду сражен, вы должны оставаться в живых, согласно обещанию, данному мною учителю.
Она еще раз безмолвно склонилась, и направилась к коридору, откуда недавно пришел Варнава. За ней спешила служанка. У самой границы, за которыми сумрак пещеры растворил бы ее силуэт, госпожа Оуян совершила серьезный проступок против церемониала: повернулась и взглянула прямо в его лицо. Словно хотела что-то сказать. Но не сказала, слилась с тенями.
«…Се ми гроб предлежит, се ми смерть предстоит. Суда Твоего, Господи, боюся и муки безконечныя…», − всплывали в душе Варнавы горькие и целительные слова молитвы, читанной перед сном. Высоко поддернув рукава халата, закрепил их тесемками, и вновь прошел сквозь водную завесу. Он уже оставил женщин в запасниках памяти – впереди ожидал бой. На первый взгляд перед пещерой ничего не изменилось: рассеянные сумерки, шум водопада, нависшие горы, да далекий свет несчастной Ткачихи. Но все пространство уже заполоняли враги – Варнава знал это всей своей безразмерной интуицией. Поэтому не стал тянуть время:
– Я, Варнава, Сын Утешения, монах, вызываю всякого, кто осмелится сразиться со мной!
Его голос гулко прокатился по каменному колодцу. Он прокричал это на языке восточных островов – очевидно, сказалось оружие в его руках. Стоял в средней стойке – меч на уровне лица. Его дух и тело вновь пребывали в идеальном балансе, голову держал прямо, лицевые мускулы расслабились, кисти, не фиксируя, сжимали рукоять. Понял, что не сожалеет о привычном посохе.
…Покрытое красными нарывами желтоватое лицо с мелкими чертами, жидкой бородкой и завораживающими глазами – лицо великого сэнсэя. Хрипловатый голос: «Стать слишком близким с одним оружием – большая ошибка, чем недостаточное знание его»…
Тот сенсей был бы доволен им. Но явление неприятеля прервало воспоминания. В один миг возникли быстрые силуэты. То была давешняя компания Дыя, правда, на сей раз, было их побольше – десять-двенадцать как минимум. Теперь были вооружены мечами и копьями. Сновали перед ним, стараясь запутать, замутить разум, чтобы потом наброситься стаей. Издаваемые ими звуки были странны – какие-то подвывания и поскуливания. Мельтешение не производило на него большого впечатления, − не двигался, глядя прямо перед собой, но видя вокруг все. Предварительный танец длился довольно долго, похоже, враги не решались атаковать. Но из тьмы раздалось резкое повелительное восклицание, напомнившее Варнаве что-то давнее-забытое. Что, он не успел понять – враги бросились вперед с нарастающим воем и бешеной яростью. Навстречу им звездным светом сверкнул клинок. Один пронзительно взвизгнул и рухнул, фонтан крови из перерубленной шеи смешался в воздухе с брызгами водопада. Обратным движением дайкатана пронзила горло другого. Варнава больше не мог щадить противников – ставки в этом бою были побольше, чем его жизнь. Враги отступили, по-прежнему составляя полукруг, прижимающий Варнаву
