имя.
– Мне все равно. Я ненавижу то, которое он сейчас носит.
– Ты все еще любишь его.
– А ты ревнуешь. Оставь. Я не люблю его, но не люблю и тебя.
– Ты глупая высокомерная девчонка! Я твой отец!.. Впрочем, это не имеет значения. Ты все равно моя.
– Да, отец.
– Он что-нибудь говорит?
– Ничего. Я погрузила его в сон, иначе он мог умереть в той Ветви.
– А оборотни, которые с ним были?
– Исчезли, не было времени искать. Я взяла его и ушла.
– Он ранен?
– Да, и серьезно.
– Шамбала исцелит.
– Я сама исцелила.
– Как ты достала его? Он сильнее тебя в бою.
– Знаю, он убил мою любимую суку и еще шесть псов. А моя грудь до сих пор ноет от удара.
– Я подарю тебе других собак. Впрочем, помнится, одну застрелил тот толстый Краткий, которого загрызли остальные. Но продолжай
– Он забыл, что в той Ветви я имею полную силу. Или не знал. Вошел в лунное состояние и попал в ловушку Луны. Манрики-гусари…
– Да, твоя цепь там всесильна. Все-таки теперь ты очень удачно зовешься.
– Я ненавижу тебя.
– Не ты одна. Пустое. Можешь идти.
– Да, отец.
Эпизод 7
Они встретились в обстановке, далекой от всяческой потусторонней романтики. После Пурвавидехи его заносило все дальше по ветвяным хронологиям. Он жаждал увидеть чудеса верхней части Ствола – и увидел их. Однако через какое-то время граничащая с магией техника, могущественные межпланетные государства, встречи с иными цивилизациями, невиданные ранее культурные изыски и почти абсолютное могущество перестали занимать его. Все-таки, он был сыном середины, устойчивого патриархального общества, жизнь в котором была предсказуема и порядок действий понятен. А Предкронье… Все межпланетные контакты заканчивались войнами, а войны заканчивались к выгоде актуальных элит. Изощренная техника расслабляла Кратких до полного маразма, а культурные новшества, при своей броской наружности, на поверку оказывались давно протухшей пошлостью, которую он наблюдал не раз и во множестве мест – от хижины неолитических охотников до дворцов галактических олигархов. Он устал быть технобогом, и даже стыдился вакханалии, которой предавался в странных верхних Ветвях. Разочарование угнетало его – он чувствовал, что терпит поражение в своем поиске за божественностью.
Потому в своих странствиях спускался все ниже по Стволу, в поисках тихого спокойного места, где он мог бы задержаться и поразмышлять над своей дальнейшей судьбой в Древе сем. И вот, найдя тусклую, но крепкую Ветвь, решил, что это именно то, что ему сейчас нужно. Зацепился за неказистый социум какого-то переходного времени, саркастически играя роль средней тяжести бизнесмена в полукриминальном обществе. Возможно, даже признал это иной гранью аскезы, вносящей разнообразие после изощренной
