поклоняться Митре, позабыв о некогда главном хайборийском боге. Ясмела смутно помнила, что, будучи очень старым, божество, кажется, отличалось ужасным характером. Теперь же люди боялись Иштар, как и всех богов Котха. Собственно, котхийская культура являла собой причудливое смешение шемитских и стигийских традиций. Простота хайборийцев уступила место чувственным, пышным, но деспотичным обычаям Востока.
– Митра поможет мне? – Ясмела нетерпеливо схватила Ватизу за запястье. – Мы так долго поклоняемся Иштар…
– Конечно, поможет! – Ватиза была дочерью офирейского жреца, который принес с собой обычаи своего народа, когда, спасаясь от преследования политических противников, бежал в Хорайю. – Ступайте в усыпальницу! Я пойду с вами.
– Идем! – Ясмела вскочила, но тут же запротестовала, когда Ватиза попыталась одеть ее. – Не следует приходить в святилище разодетой в шелка и атлас. Я пойду обнаженной, нет, поползу на коленях, как подобает смиренной просительнице, дабы Митра не счел, что мне недостает покорности.
– Вздор! – Ватиза не питала никакого уважения к обрядам, которые полагала ложными и фальшивыми. – Митра предпочитает, чтобы люди стояли перед ним, выпрямившись во весь рост, а не ползали на брюхе, как жалкие червяки, или поливали его алтарь кровью животных.
Выслушав заслуженную отповедь, Ясмела позволила девушке одеть себя в легкую шелковую блузку без рукавов, поверх которой та набросила на свою госпожу атласную тунику, перехватив ее на талии широким бархатным кушаком. Стройные ножки принцессы украсили атласные туфельки без задников, после чего Ватиза несколькими уверенными движениями своих ловких пальчиков привела темные волнистые кудри Ясмелы в порядок. Затем принцесса последовала за девушкой, которая откинула в сторону тяжелый, шитый золотом гобелен и отперла замок двери, скрывавшейся за ним. Дверь выходила в узкий извилистый коридор, и девушки быстро зашагали по нему, миновали еще одну дверь и оказались в просторном холле. Здесь стоял стражник в позолоченном шлеме с гребнем, серебряной кирасе и украшенных золотой насечкой ножных латах, сжимая обеими руками тяжелую обоюдоострую алебарду.
Быстрый жест Ясмелы остановил уже готовое сорваться с его губ восклицание, и, отдав честь, он вновь занял свой пост у дверей, неподвижный, как отлитая из бронзы статуя. Девушки же пересекли холл, который выглядел загадочно и таинственно в свете факелов, укрепленных на высоких стенах, и сошли вниз по лестнице, причем Ясмела дрожала, глядя на тени, притаившиеся в темных углах. Спустившись на три этажа, они наконец остановились в узком коридорчике, арочный потолок которого украшали драгоценные камни, пол был выложен хрустальными блоками, а стены задрапированы расшитой золотой нитью тяжелой тканью. Они осторожно двинулись по этому сверкающему туннелю, держась за руки и направляясь к широкому позолоченному входу.
Ватиза распахнула дверь, за которой оказалась усыпальница, давно забытая всеми, за исключением немногих
