Ватиза.
И тут обе девушки вздрогнули, когда в вышине над ними зазвучал голос. Глубокий и спокойный, похожий на колокольный звон, он, казалось, шел отовсюду, а не только от каменного изображения бога. По телу Ясмелы вновь пробежала дрожь, когда к ней обратился бесплотный голос, но на сей раз это была не дрожь страха или отвращения.
– Тебе необязательно говорить, дочь моя, потому что мне известны твои желания. – По комнате прокатились глубокие музыкальные тона, похожие на волны, что ритмично набегают на залитый солнцем золотой пляж. – Только одним способом ты можешь спасти свое княжество, и, спасая его, ты спасешь мир от зубов змеи, что выползла на свет из тьмы веков. Ты должна в одиночку выйти на улицу и вверить свое княжество первому встреченному тобой мужчине.
Голос, звук которого почему-то не порождал эхо, умолк, и девушки обменялись недоумевающими взглядами. Затем, одновременно поднявшись, они вышли из усыпальницы и молчали до тех пор, пока вновь не оказались в спальне Ясмелы. Принцесса выглянула в окно, забранное золотой решеткой. Луна скрылась за тучами. Было уже далеко за полночь. Разухабистое гулянье в садах и на крышах закончилось. Хорайя забылась тяжелым сном под звездами, огни которых, казалось, отражались в свете факелов, установленных в садах, вдоль улиц и на плоских крышах домов, где спали люди.
– Что вы намерены делать? – дрожа всем телом, прошептала Ватиза.
– Подай мне накидку, – стиснув зубы, ответила Ясмела.
– Но оказаться одной в такой час на улице! – воскликнула Ватиза.
– Митра сказал свое слово, – откликнулась принцесса. – Был ли это глас бога или фокус жреца, не имеет значения. Я иду!
Закутавшись в просторную шелковую накидку, полностью скрывшую очертания ее стройной фигурки, Ясмела быстрым шагом прошла по коридорам и приблизилась к бронзовой двери, у которой, разинув рты от удивления, стояли и смотрели на нее несколько копейщиков. Это крыло дворца выходило прямо на улицу; со всех остальных сторон его окружали обширные сады, обнесенные высокой стеной. Ясмела выскользнула на улицу, освещенную светом факелов, развешанных на стенах через равные промежутки.
Девушка заколебалась на мгновение. Потом, прежде чем решимость покинула ее, она закрыла за собой дверь. По телу ее пробежала легкая дрожь, когда она взглянула сначала направо, а потом налево: в обе стороны тянулась пустынная, погруженная в сонную тишину улица. Эта дочь аристократов еще никогда не выходила без сопровождения за пределы родового дворца. Взяв себя в руки, она быстро зашагала прочь. Ее ноги, обутые в атласные туфельки, мягко ступали по камням мостовой, но от звука собственных шагов сердечко у девушки испуганно забилось, казалось, у самого горла. Она представила себе, как громоподобное эхо разносится по погруженному в зловещую темноту городу и будит оборванцев с красными крысиными глазками, затаившихся в притонах среди сточных канав. В каждой тени ей чудился наемный
