отец! Я тебя так люблю! Я буду лучшей в классе, обещаю! Все буду делать, как ты велишь. Да позволит мне Аллах стать жертвой за тебя!
Он рассмеялся и сказал:
– Довольно! Жаль, что твоим ленивым братьям не досталось ни капельки такого прилежания!
Парванэ ждала нас у дверей школы. Она так волновалась, что почти не уснула той ночью. Жестами, знаками она спросила меня, что произошло. Я состроила грустную мину, покачала головой, пожала плечами. Слезы у нее уже были наготове – так и хлынули. Я подбежала к подруге, обняла ее и сказала:
– Нет-нет! Я пошутила. Все в порядке. Меня записали на следующий год.
Мы выскочили в школьный двор, прыгали, смеялись, как безумные, утирая друг другу слезы.
Братья расшумелись, узнав, какое отец принял решение, но он твердо стоял на своем:
– Директриса сказала, девочка очень талантливая и может стать большим человеком.
А у меня голова кругом шла от счастья, и я не обращала внимания на их слова и на злобные взгляды Ахмада.
Настало лето, и хотя это означало, что мы с Парванэ вновь разлучимся, я не грустила в ожидании следующего школьного года, когда мы опять будем вместе. На этот раз мы провели в Куме всего неделю, а потом Парванэ чуть ли не каждую неделю находила предлог, чтобы вместе с отцом приехать в Тегеран и повидать меня. Она звала меня хоть на несколько дней в Голаб-Дарэ, и я рада была бы поехать, но знала, что братья ни за что не позволят, и даже не заговаривала об этом. Парванэ думала, что ее отец мог бы поговорить с моим отцом и убедить его отпустить меня, но я не хотела его просить – я знала, отцу будет трудно отказать господину Ахмади, но спорить и ссориться с моими братьями ему тоже было бы нелегко. Я предпочла угодить матери и записаться на курсы шитья: пусть у меня будет хотя бы один навык, обязательный для женщины, а то с чем же отдавать меня к мужу в дом.
Школа рукоделия оказалась по соседству с аптекой. Саид быстро запомнил мое новое расписание и каким-то образом всякий раз, как я через день проходила мимо аптеки, заранее ждал у двери. Уже за квартал от аптеки сердце начинало громко стучать, дыхание становилось чаще. Я старалась не смотреть в сторону аптеки, а главное, не краснеть, но это было выше моих сил. Всякий раз, когда мы встречались взглядами, я заливалась краской до ушей. Было так неловко! А он смущенно, с пылким взором украдкой кивал мне, приветствуя.
Однажды я завернула за угол – и чуть не столкнулась с ним. От неожиданности я выронила портновский метр. Молодой человек нагнулся, поднял и, потупившись, сказал:
– Простите, что напугал вас.
Я буркнула:
– Нет! – выхватила метр и помчалась прочь. Я долго еще была сама не своя. Каждый раз, как припоминала этот миг, краснела, и сердце так сладко замирало. Я была уверена хотя сама не знала отчего, – что он чувствует то же самое.
Поднялся осенний ветер, настали первые дни сентября, закончились долгие каникулы, и мы с Парванэ вернулись в школу. Сколько всего мы спешили рассказать друг другу! Поделиться всем, что случилось за лето, всем, что мы делали
