и ни у кого не видела таких глаз. У Озоновского были обычные карие глаза, а радужка никогда не меняла цвет. Обычно, когда говорят, – серые глаза, – подразумеваются глаза серо-голубые. Но у этого человека глаза были чисто – серыми, без примесей, какого-то стального цвета. От этого лицо казалось немного холодным и суровым, а взгляд – пристальным. И только губы, изогнутые усмешкой, да еще эти его волосы смягчали облик. Мне отчего-то вспомнилась глупая псенка из моего детства: « Твои серые глаза режут сердце без ножа; В них такая глубина, утонуть в них навсегда – мечта моя»… И вообще, весь этот мужчина вызывал во мне какое-то бурление. Адреналин. И страх, и желание. Он был чертовски притягателен. Я вздрогнула от такого сравнения. Раньше я никогда и никого не сравнивала с чертом. А с кем еще сравнить человека, которого однажды видишь в зеркальном коридоре, усеянном свечами?.. Да, мужчина слегка напоминал Озоновского. У него был такой же тонкий, прямой нос, у него были такие же темно-каштановые волосы… Только Озоновский был добр и мил, по крайней мере, внешне, а этот человек внушал какую-то непонятную опасность, скорее всего, сексуальную, потому что выглядел он так, что хотелось упасть в обморок. И чтобы он подошел, взял на руки и стал приводить в чувство… Что и говорить – копия превзошла оригинал…
Последняя мысль и вовсе настроила меня на какой-то разнузданный, эротический лад. По низу живота прошел приятный холодок. Страх отступал. Накатывало желание. Как морские волны.
Мужчина вдруг тихо сказал что-то на французском своим глубоким, низким, но уже знакомым мне голосом… Я вдруг резко ожила. Схватила у него из рук бокал, и одним махом опустошила, как рюмку водки. Мне показалось, что в горле у меня начался пожар, а на глазах выступили слезы. Какая же гадость этот коньяк! Мужчина смотрел на меня с усмешкой, потом вздохнул, снял пиджак, рывком бросил его на кресло, и закатал рукава белой рубашки. У него были сильные руки. Видимо, он весь был такой. А пиджак это скрывал и делал его утонченным. Зверь – он и есть зверь, в какой пиджак не прячь свою суть. Мужчина пару раз прошел по комнате взад – вперед, и сказал ту же фразу на французском. Слова впечатались в мою память. Я обязательно узнаю, что они значат.
Потом мужчина остановился у стола и спросил:
– Франсе?
– Но, но, – вяло ответила я.
– Дойч? – улыбнулся мужчина.
– Найн.
– Инглиш? – спросил он, нахмурив брови.
– Ес. Ес! – обрадовалась я и даже брякнула по – русски, – Вполне сносно.
Мужчина вдруг запрокинул голову и рассмеялся. Потом быстро подошел ко мне, сел рядом в пол – оборота, глядя на меня и сквозь меня одновременно, и спросил на чистом русском языке:
– И как же вы собираетесь жить во Франции, зная английский? Во Франции англичан терпеть не могут. Лучше говорите на русском. Или на латыни. Вы, должно быть, превосходно знаете латынь. Еще вы можете притвориться глухонемой.
Я выругалась сквозь
