я в это море грёбаное больше ни разу в жизни не полезу! – продолжал бушевать Митя.
Примостившись на бок у костра, Митя лениво жевал шейку лангуста, выловленного сегодня утром, и думал, что, невзирая на израненную жопу, жизнь на острове ему нравится.
– Наверное, я бы смог стать Робинзоном, – размечтался Митя.
– Ага. Быть Робинзоном хорошо, – поддержал Валера. И тут же, усмехаясь, добавил:
– Когда тебя на рейде ждет кака-ниь посудина, что в любой момент возьмет на борт и отвезет в цивилизацию.
– Эх, дружище, нет в тебе никакой романтики, – обиделся Митя.
– В нашем тандеме одного романтика – с головой, – и чтобы хоть как-то смягчить сказанное, Валера поинтересовался:– Ну как? Сильно болит или уже полегче?
– Полегче. Пойду в шалашик лягу, спать хочу.
– Ну иди. А я еще посижу. Покурю немного.
Валера еще долго сидел, глядя то в черное тропическое небо, то в такое же черное море, где над горизонтом повисла огромная полная луна. Он затушил сигарету, скрутился калачиком у костра и начал подрёмывать. Ночью ему приснилась Эльза. Девушка, откинув голову, смеялась. Её белые волосы раздувало ветром, от чего они напоминали свадебную фату. Эльза смеялась и манила Валеру пальчиком. Утром Валера проснулся с неожиданной головной болью и в прескверном настроении.
«Фу ты, черт, – подумал он: – приснится же такой бред»!
Уже утром Митя забыл о вчерашнем обещании не подходить больше к морю. В воде «израненное место» болело не так сильно, это, во-первых, ну а во-вторых: не лежать же на берегу целыми сутками кверху жопой. Лучше уж поплавать. Может, еще один коралл сыщется. Только теперь рубить его предстоит Валере.
Через три дня закончился календарный месяц. Все кто радостно обживал остров в последнюю неделю, поднялись на борт.
Пора было приступать к работе.
Вскоре гостеприимный остров растаял за горизонтом.
***
Сменный экипаж прибыл в первых числах февраля. Рыбаки обменивались новостями: «Ну как там дома?» «Да все по-старому. Скоро сами все увидите».
«А вы тут как»? «Да все так же. По-разному».
« Ну хорошего вам перелёта. Вот адрес семьи. Занесете одежонку, как прилетите».
« А вам – счастливой путины и полных сетей»!
Натянув изрядно поношенные майки и шорты, собрав в авоськи (ну а куда еще? Дипломаты – ценный товар. Их продали еще в первый день) зимнюю чужую одежду, в которую предстояло облачитьсяпо прилёту в февральскую Москву, рыбаки загрузились в автобус, готовые ехать и лететь.
В зале отлёта, расположившись прямо на полу, сложив ноги в позу лотоса, сидел, обнаженный до пояса мужчина, показавшийся Мите чем-то знакомым.
– Это тот же хиппарь, которого мы видели на площади в день прилёта? – спросил он у Валеры.
– Да Бог его знает. Может тот, а может другой. Они все на одно лицо. Обдолбятся и сидят, где попало. Нирвану
