института по распределению и собственному желанию была направлена в Сунженский район, она очень быстро освоилась на Кавказе и на втором году послевузовской практики чувствовала себя здесь как дома. Практику она проходила фельдшером в медпункте санатория, куда по дороге и не совсем по дороге, частенько заглядывал Животов. Роман между молодыми людьми продолжался также второй год как и Варина практика. Роман Ивана и Вари протекал очень бурно как-будто для каждого в первый раз. У влюбленных друг к другу были очень нежные осторожные обращения. Дело даже не в физиологической потребности, это всё происходило как-то всегда само собой без лишних слов, по сильному обоюдному влечению. Помимо физического интереса в Варе Животов находил, то, чего он искал всю жизнь в людях и не находил – это родство душ и взаимопонимание. Варя не знала, но чувствовала, что у Ивана возникли серьезные проблемы с приездом комиссии. Он же не хотел посвящать её в свои служебные проблемы, да бы она не подумала, что является всему виной. Только здесь ночью в закрытом изнутри на ключ медпункте, в горячих объятиях любящей женщины, могла размякнуть, отойти от стресса и успокоиться его больная душа. Только здесь в объятиях Вареньки он жил по-настоящему, без оглядки и только тут его никто не предавал. Так должно было бы продолжаться вечно, но война и разлука были уже совсем близко.
С утра пораньше Иван вскочил как по команде «Подъём!», по-собачьи встряхнулся всем телом будто сбрасывая с себя весь вчерашний негатив, которым его обильно поливали со всех сторон на собрании. После чего отправился на пробежку по привычному маршруту по дорожкам парка санатория. По ходу пробежки Животов давал себе внутренние установки на следующий этап жизни: «Долой бронь! В армию, на фронт! Вот и отлично! Там дисциплина, там порядок, там нет ни какой подковёрной борьбы, – убеждал сам себя Животов, – всё чётко и ясно: налево – значит налево, направо – значит направо, а не в вполоборота или вообще в противоположную сторону, как здесь на гражданке. И дальше: Шагом марш! Раз-два, раз-два, левой!» По ходу пробежки медленно снижая темп, Иван забежал в одну из летних душевых кабин, которые соединялись блоками по четыре кабинки и стояли вокруг главного корпуса санатория. На дворе был май месяц, но воздух по утрам ещё не успевал достаточно прогреваться. В ночное время температура ещё могла опуститься до 10 градусов. Прием душа под отрытым небом можно было считать не только гигиенической процедурой, но также и процедурой закаливания организма, тем более сама вода подавалась достаточно холодной. Варвара принесла белое вафельное полотенце – казённый санаторно-больничный вариант и повесила его на стенку кабины. После душа и чая, Иван быстро оделся, попрощался с Варей, но не как обычно, а раза в два-три подольше, но так чтобы она не почувствовала, что это их последнее прощание. После чего резко вышел и решительно зашагал к центральному корпусу, где разместилась
