Тамары Ивановны лишь вспархивали с проводов вороны.
– Чем вы занимаетесь? – поинтересовался я.
– Демонтируем, – сурово отозвалась председатель.
– А что будет взамен?
– Памятник воину-освободителю.
– Гайдару?
– Почему Гайдару?
– Он освободил народ от денег.
– Поставим монумент Родине-матери.
– Это совсем другое дело. Это будет вечно. И деньги будем собирать?
– А как же! Самообложение.
– А его куда? – попытался я прояснить ситуацию.
– Отвезем! – сделала рукой неопределенный жест председатель. – Ну-ка, еще раз! – обратилась она к Трясучкиным.
Братья снова схватились за веревку, но их истощенные, ослабленные алкоголем, тела не производили желаемого эффекта.
Я живо представил себе, что будет. Вождя разобьют на куски и замостят какую-нибудь лужу. Металлическим каркасом прикроют дыру в курятнике.
И я предложил:
– А если я его выкуплю?
– Как это?
– Заплачу деньги. На них можно будет изваять новую скульптуру.
– Интересная мысль! – одобрила глава сельсовета. – И в банк ездить не надо.
– Почему?
– Деньги я могу принять сама.
При этих словах братья Трясучкины погрустнели. Им, видимо, было обещано натурой. Но они были люди тертые и бывалые. И понимали, что с денег им не обломится.
Я увидел их переживания и ободряюще похлопал одного по плечу. Они поняли и заулыбались.
Сообща нам удалось завалить скульптуру на тракторный прицеп. Очень помогла Тамара Ивановна. Она не только громко и четко подавала команды, но и действовала корпусом. Подозреваю, что она могла бы вообще все сделать сама, но стеснялась своей воистину мужской мощи.
При опрокиде случился маленький конфуз. Если сам вождь оказался крепок, то при устройстве основы явно сэкономили цемент. Поэтому постамент хрустнул и переломился пополам, выворотившись кусками металлической арматуры.
Кто-то мог бы сделать из этого незначительного факта глобальное обобщение. Мол, весь советский строй был таков: в видимости все хорошо и надежно, а внутри насквозь прогнило.
Зачем же так? Зачем все огульно хаять? Уничтожать и затаптывать? Не надо! Было в нашей прошлой жизни много разного. И даже хорошего.
Да и в данном конкретном случае. Ну, уворовали пару мешков цемента. Кто-то сделал себе личный подарок. Но при чем же здесь политика, строй и советская власть?..
Владимира Ильича мы выгрузили на моем участке, на краю огорода, возле яблони. Я хотел монтировать его немедленно, но братья Трясучкины дружно взмолились:
– Николаич, устали! Завтра с утра. Налей малежко!
При этих словах старший – Волоха – чуть раздвинул большой и указательный
