себе, – возразила мать, – а то упер всю бутылку.
– Ладно тебе, Надька, – успокоила ее председатель. – Он больше не будет. Не будешь?
– Не-е-е-е!.
– Торжественно клянусь! – снова вступил Трясучкин-старший.
– Торжественно… – заскулил пионер.
– Хоть бы до осени продержался, – вздохнула мать.
– А что осенью?
– Отец из тюрьмы вернется. Он хоть ремнем его наставит.
– Ты бы сама, Надька, вела себя посдержаннее, – посоветовала Тамара Ивановна, – и парень бы лучше был.
– Да я!..
– Ладно, ладно!
Мальцу повязали наконец галстук и показали, как отдавать рукой салют.
– Тамара Ивановна, а давайте-ка к нашему столу, – пригласил я председателя.
– Правильно, – пробасил пионер, – это дело надо обмыть.
– Кыш, козявка! – грозно прикрикнул Волоха. – Правда, Тамара Ивановна…
– Да я что… Гости дома ждут, – неуверенно произнесла председатель. – Я только ради них.
Она показала на мать и сына.
– Надо уважить! – поддержала мужиков Надька, боком двигаясь к столу.
Витюха быстро разлил бутылку.
– За него! – произнес он, поднимая стакан.
– За себя надо! – сказала Надька. – Ему – что?
– Давайте за всех! – предложил я.
– Будем! – подытожила Тамара Ивановна и, запрокинув голову, неспешно освободила стакан.
Ни один мускул на ее лице не дрогнул, выражая неприязнь к алкоголю. Она не стала закусывать, чуть облизнула языком губы.
– Все! Мы пойдем!
Она уверенно зашагала к калитке. За ней потянулись Надька. Сразу после них притащился Егорыч. С неизменной противогазной сумкой на боку.
– Молодцы! – одобрил он. – Ладно сделали. Главное – на своем месте.
– Почему на своем? – поинтересовался я, ожидая услышать от краеведа забавную историю, и не прогадал.
– Так ведь тут оно и случилось, – буднично сообщил Егорыч, оглядываясь по сторонам.
– Не бзди! – успокоили его Трясучкины. – Мы – могила!
– Он здесь был, – бесцветным голосом произнес Егорыч.
– Как же он здесь оказался? – проявил я недоверие.
– Ты про Разлив слышал?
– Как же!
– Это оно и есть.
– Ой ли?
– Точно, – подтвердил Волоха, – тут весной так разливается…
– А летом – мы разливаем! – хохотнул Трясучкин-младший. – Под ветлой на бугорке.
– Что же он здесь делал? – не стал противиться я натиску аборигенов.
– Ты про ГОЭЛРО знаешь? – продолжил Егорыч.
– … Плюс электрификация всей страны?..
– Вот! Здесь оно и родилось!
– Ты не прав.
