ответить взаимной благодарностью и сказать, где Элдри? С ребёнком?
– Да. Ей отчего-то нравится няньчиться с этим орущим сорванцом… Ты бы посмотрел на него внимательнее. Это точно ребёнок-то?
– Марк определённо человеческий детёныш и твой сын. С чего у тебя вообще такой вопрос возник?
– Я вот уверен, что не орал так в его возрасте.
– Отчего же?
– Либо мой отец меня бы прирезал, либо на дальнейшее потомство не решился.
– Ты же решился.
– Лиза расстегнула мне штаны! Было не по-мужски разворачиваться и уходить.
Мы засмеялись. Я заметил, что скромница Кэтти, покраснев от нашей беседы, постеснялась заносить поднос с чаем, а я ощущал жажду уже очень сильно. Поэтому пришлось перевести разговор к тому, ради чего я сюда пришёл.
– Герда предлагает на пикник в лес сходить.
– Когда?
– Прямо сейчас.
– Там же сыро ещё. Вчера как из ведра всю первую половину дня лило.
– Она напоминает тебе, что в этом мире существуют высокие сапоги.
– Хм. А давай! Сапоги у меня есть и не одна пара. Да и если Марка с нянькой оставим, то у меня хоть уши отдохнут.
Он ушёл звать Лизу. Я же подозвал служанку. Она наконец-то поставила передо мной поднос с чаем. Поблагодарив её, я поднёс чашку к губам и вернулся к своим размышлениям, хотя считал, что оставил их за входной дверью. Разговор с Данко об идеях и человеческих судьбах вернул думы в прежнее русло. Меня действительно тяготила возможность изменить всё.
Пальцы снова нащупали в кармане многогранник и коробочку – после событий в Йордалле с ними я никогда не расставался. Никогда не знаешь, когда потеряешь дом и то, что в нём хранится. А затем руки сами собой зачем-то вытащили на свет крошечный деревянный футляр. Я сам сделал его. Сам шлифовал. Сам придумывал секрет. Внешне он выглядел как гладкий кусочек бруса, но пара движений – и вот я открыл ничем не выделяющуюся крышку.
Внутри коробочки лежало (каждое в своём отсеке) девять тяжёлых тёмно‑перламутровых шариков размером с крупную вишню. Когда-то их было четырнадцать (а изначально, как мне виделось, и вовсе пятнадцать), но три растеклось, когда я снимал плёнки драконьей плоти и ещё крайне плохо понимал, с чем имею дело. Ещё два погибло от несовершенства переноски – оттого у меня и родилась затея с коробочкой. Шарики были очень хрупкими, словно яйцо в одной тонкой оболочке без скорлупы. Однако это ни в коей мере не умаляло их могущества. То были зародыши големов миростроения – собиратели и преобразователи энергии любой структуры. В своих руках я держал власть. И не просто власть. А власть, которой смог бы воспользоваться. Благодаря многограннику мне довелось разгадать неразрешимую загадку Джух-аджха.
Наверное, только такое неэмоциональное дотошное существо, как я, и могло справиться с этим!
Отгадка заняла годы, а оказалась весьма проста, как и следующий
