Смотреть в них невозможно, даже рукой прикрылась: так страшно. Стоял, молчал. Потом чёрные провалы исчезли. Сказал:
– Собирайся, Анна. Мы уезжаем. Сейчас.
Окси & Fuck & Death Part 2
Сегодня все сговорились, да?
Или жара на людей так действует? Дождя не было с начала мая, асфальт плавится, кондиционер перегрелся, и ещё Эти… мне мозги трахают.
Сначала пришли менты. Какие-то пряники в чёрных масках бомбанули сберкассу и подстрелили охранника. Лиц их, понятно, никто не видел, но кассирша заметила у одного из гангстеров на шее тату – скорпион. Братки в погонах минут сорок меня мурыжили: кому я сделал скорпиона на шее? Имя? Адрес?
Я все эти сорок минут пытался вдолбить, что никому скорпионов не бил, что паспортов у клиентов не спрашиваю и вежливо намекал, что им пора идти в жопу.
Потом припёрлась какая-то молодящаяся, крашенная перекисью тётка, спросила, сколько стоит татуаж бровей, и начала ругаться, что это дорого.
– А в салоне «Юлия» дешевле парень делает! – гневно заявила она в конце длиннющей тирады.
– Да, – согласился я, – а потом, после этого мутанта, все приходят переделывать ко мне.
– Но у него дешевле! – тупо повторила она.
– Ну так и идите… в «Юлию»! – сказал я, имея в виду, конечно, не «Юлию», а совсем другое место.
После неё зарулил какой-то малолетний панк в майке «Sex Pistols» и с баяном без чехла, висящим на спине вместо рюкзака. Он восторженно уставился на мою машинку, сказал «круто» и протянул мне бумажку.
– «Висмут», – прочёл я, – это ещё что такое?
– Это моя группа! Я в ней играю! – радостно сообщил он.
– На баяне? – на всякий случай уточнил я.
– Нет! – так же радостно сообщил он. – На гитаре! А баян я только что на мусорке нашёл!
Я подумал, как чудесно, что при нашем разговоре не присутствуют работники санэпидемстанции, выпившие литры моей крови.
– Итак, – я отдал бумажку ему, – отлично. Что дальше?
– Хочу такую мастюху себе набить!
– Без проблем… – сказал я. – Куда?
– Сюда! – сияя глазами, сообщил он и ткнул себя в центр лба.
Я примерно с минуту молча смотрел на его прыщавое чело.
– Мальчик… – сказал наконец я, – иди домой.
Имея в виду, конечно, не дом, а совсем другое место.
– Зачем? – удивился он.
Я вздохнул.
– Принесёшь записку от мамы. А лучше приходи с мамой. Пусть она сама мне скажет, что разрешает своему сыну ходить с висмутом на лбу.
Сговорились все, да?
Звонит мой мобильник. На заставке улыбающаяся Окси показывает средний палец. В трубке её голос.
– Здравствуй, папочка, – мурлыкает она.
Сегодня у нас Голос Послушной Девочки.
– Кто бы это мог быть?
– Ты не узнаёшь свою доцю?
– Не мешай папе работать… уроки сделала? –
