уловимый, сладкий и одновременно терпкий запах. Так пахнет её гладкая, как шёлк, кожа. И если зарыться носом, в её растрёпанную причёску – корни волос тоже будут источать этот запах. Она вся так пахнет. Когда я говорю «вся», я имею в виду «везде». Она везде сладкая и терпкая. Одновременно. Когда я вспоминаю это, то сразу чувствую шевеление в паху. И когда она говорит в трубку:
– Какого цвета на мне трусики? С трёх раз? – мои шорты цвета хаки уже оттопыриваются по полной программе. Это очередная ежедневная игра Окси. Если я угадаю цвет трусиков, вечером меня ждёт нечто особенное.
– М-м-м… – я слушаю её дыхание —…чёрные?
– Я сегодня в белом, па…
– Белые?
– Не-а…
– М-м-м…
– Последняя попытка… – я слышу звон посуды: она сидит в какой-то кафешке.
– Ты совсем без трусиков, да?
– Умница, – по её голосу я чувствую, что она улыбается, – я уже думала, что сегодня ты пропустишь приватное pornoparty…
Pornoparty – это она меня наслушалась. Коза такая…
– Ты сильно занят, па?
– А что такое?
– Мне уже тут надоело… Один усатый дядя, уже второй раз шампанское с официантом присылает… Вкусное…
– Я щас приеду и твоему шампанскому яйца, нах, оторву! – говорю я голосом «Отсидел И Только Что Вышел».
Хихиканье в трубке. Потом:
– Поторопись, па… а то пока мы с тобой разговариваем, у меня весь стул мокрый стал… сидеть неудобно.
– Уже лечу, – говорю я и улыбаюсь: коза такая…
В кафе я чмокаю её в щёку и вешаю рюкзак на спинку своего стула. Она блестит глазами с той стороны стола, на котором стоит полупустой бокал с золотистым содержимым.
– Это уже третий.
– Где этот дядя? – спрашиваю я и тут же замечаю его в углу: с усами, в рубашке с пальмами и рыжих сандалях. Не сандалиях – именно Сандалях. Да ещё в белых носках. Я посылаю ему воздушный поцелуй. Он отворачивается.
– Стул ещё мокрый? – спрашиваю я.
– Я вся мокрая. Хочешь потрогать? – она берёт бокал, делает глоток и смотрит на меня поверх стеклянного краешка.
– Позже.
Кое-что об Окси.
Она ненавидит органную музыку.
– Кто её может по-настоящему любить? – вещала она, валяясь голышом на моём диване и как всегда болтая пятками в воздухе. – Наверное, те, которые в «Что? Где? Когда?» участвуют. Ненавижу всех этих мерзких усатых очкариков. Им, по-моему, даже за деньги никто не даст… Только какая-нибудь оплывшая бесформенная интеллектуалка средних лет в бабушкиных трусах… (её передёрнуло)… ф-ф-фу!!!
Я бросил взгляд в угол: сбрей усы, чувак, и вставь линзы, хе-хе…
Окси допила шампанское, поставила пустой бокал на центр стола и сообщила:
– Ой… Кажется, уже пьяная… А я за рулём…
На входе в кафе я видел её маленький, но мощный итальянский мотороллер с семью красными звёздами на борту. Когда я
