страшная тайна!
Бродяжница готова была поклясться, про тайну – это Линёна сама придумала. Если и были у Учителя какие-то сокровища, чего она вовсе не исключала, и оставил он их ей, что тоже вполне возможно, этим можно было объяснить приветливость хозяина. Однако Абрахам вовсе не дурак, чтобы жертвовать лучшие апартаменты ради постояльца с не вполне ощутимым состоянием. Тем не менее, Бродяжница серьёзно спросила:
– А что, это тайна, о которой никто не знает? Почему не велено говорить?
Линёна отступила на пару шагов, очарование момента прошло, грудной голос дочки трактирщика звучал задумчиво и печально:
– Да нет, люди знают… Болтают… Токмо открыто никто не говорит, всё шепчутся. О наследстве слухи пошли чуть год канул. Ну… Вы понимаете…
Бродяжница кивнула и уставилась в пламя камина, успокаивая всколыхнувшиеся чувства. Да, она понимала. Даже с завещанием Учитель всё продумал до мелочей. Обнародовать свою волю спустя положенный для траура срок, чтобы дать скорбящим время свыкнуться с мыслью о потере. Его нет, и никогда не будет более на земле; он не войдёт, не засмеётся, не одёрнет с искорками насмешки в глазах.
– Абрахам полагает, я не забуду отблагодарить тех, кто мне помог в трудную минуту. Он прав. – Бродяжница вздохнула. – Спасибо. Твои сведения дорого стоят для меня.
Она хотела было снова опуститься в кресло, но ощутила недосказанность: твёрдая решимость вперемешку с паникой согнала со щёк Линёны румянец. Та отрезала:
– У этих сведений есть цена.
Бродяжница вскинула на неё глаза без тени удивления, но с интересом. Что-то в этой девчонке действительно переменилось со времени их последней встречи.
Бродяжница села-таки в кресло и принялась по новой набивать трубку. Не хотелось сию минуту обрывать речь девушки заявлением о неуместности торгов уже после оглашения всех хоть сколько-нибудь важных вестей. К тому же, обыкновенный интерес взял верх:
– Я слушаю.
Линёна собралась с мыслями и заговорила:
– Я знаю, Вы не останетесь в Акайде. Ваша судьба не здесь, рано или поздно Вы отправитесь в дорогу… Мне не нужно никаких… денег или, может, драгоценностей, – Линёна для убедительности с чувством покачала головой, – … я только хочу просить Вас об услуге: когда соберётесь уходить, всё равно куда, в путешествие… позвольте мне сопровождать Вас. Станьте мои Учителем!
Внезапно Линёна встала на колени у кресла Бродяжницы, не посмев потревожить её ног. Красивое лицо девушки преисполнилось тоски. Всё существо несчастной выражало отчаянную мольбу, словно от решения Бродяжницы зависело, выживет она или умрёт.
– Прошу Вас… возьмите меня с собой!
– Но… дитя… – ещё не договорив, Бродяжница осознала свою ошибку. Сама совсем немного старше Линёны, она не имела ни оснований, ни права на такое обращение. Неожиданная просьба привела в полное смятение все мысли странницы, которой едва удалось сохранить внешнее спокойствие. Бесполезность разумных доводов была
