два миллиона, ухаживая за умирающим, – значило согласиться с тем, что отца у нее нет и никогда не было, а была просто работа.
Но он был, ее отец, был! И в тот далекий день, когда он перестал звонить им с матерью и молчать в трубку, он изменил их жизнь!
Вернуться домой не представлялось возможным. Она бы сейчас этого просто не выдержала: запаха борща свекрови на одной половине дома и кафедрального баса мужа в другой. Она брела по центру города без единой мысли в голове, не соображая, где находится, пока, пересекая канал Грибоедова, не вспомнила один адрес и не остановилась.
Позвонила жившей поблизости подружайке, сначала по телефону, потом, подойдя к нужной двери, в домофон. Та выпустила ей навстречу двух своих волкодавов – хаски, которые от радости чуть не сбили с ног дорогую гостью, но, видимо, вовремя вспомнив про «воспитание», удержали ее на ногах своими боками, а потом каким-то непостижимым образом вознесли на второй этаж и буквально внесли на порог своего обиталища.
– Ирк!
Хозяйка, по обыкновению, хлопотала на кухне.
Хаски с тяжелым уханьем прыгали вокруг Ирочки в небольшом квадратном коридоре, безнадежно заваленном зимним барахлом и детскими вещами. Мамина Девочка сразу же полезла в Ирочкину сумку, а Мамин Мальчик засунул морду ей под подол и принялся там что-то исследовать. Все как всегда.
Выбежала хозяйка в фиолетовых лосинах и мокрой от пота зеленой майке с ласточками и потащила Ирочку в огромную кухню, где жаркий, знойный день и не думал заканчиваться, наоборот, Ирочка как будто вступила в парную – здесь полным ходом шла подготовка к зиме: стерилизация, маринация, соления, варения, и похоже, что в заводских масштабах.
– Все, Ирк, с помидорами к ночи управлюсь, завтра берусь за крыжовник! – Хозяйка, девица Ирочкиных лет, взмыленная, с распухшими красными руками, радовалась как дитя. – Сегодня вот только надо заставить мужиков сходить нарвать вишни.
– Какой еще вишни? – наивно спросила Ирочка.
– Лист вишни! Варенье с ним обалденное!
Светка без устали лавировала между банками, вениками из каких-то трав, пирамидами с крышками, кастрюлями, бесчисленными мешками, при этом раздавая пинки то собакам, то детям, снующим тут же, и не забывая контролировать самое главное: плиту с четырьмя конфорками – все они что-то производили! Да еще подкладывала Ирочке в тарелку то голубцы, то сметану.
– Где они возьмут здесь лист вишни? – Ирочка проснулась.
– А! – беспечно отозвалась Светка. – В Юсуповском надергают, потом рядом с Никольским собором. А Михайловский сад и Голландию совсем испортили, уроды.
– Почему? – вяло спросила Ирочка. Уже ушла в свою раковину.
– В Михайловском охраны понаставили, в Голландии вообще музей под открытым небом устроили. Мало, что ли, у нас зрелищ? Ж-жесть!
Ира брела дальше по нежелающему остывать
