глядя опухшими и усталыми глазами из – за тяжелых очков, односложно ответил:
– Нет.
И затем приложил пальцы к губам.
– Мы так и знали, – сухо сказал Дегре, – но я должен выяснить все, что смогу.
– Ваше счастье, если она вам расскажет хоть что-то. Она умирает, ей осталось, должно быть, несколько часов, – произнес доктор, поклонился и повернулся к двери. – Я пришел по прямому распоряжению его величества и теперь должен дать ему отчет. Занимается этой молодой дамой один из докторов мадемуазель Фонтанж. Доктор Рабель.
– Тот, что преподает в Сорбонне и живет в Цветочном тупике? – спросил Дегре.
– Да, он самый. Он исключительно умен.
– Исключительно, – тихо согласился агент полиции, а про себя подумал: «Конечно, они тут все знают друг друга».
Он подошел к постели молодой девушки и учтиво обратился к монахине, перебирающей четки из грушевого дерева и повторяющей молитву:
– Сестра, меня прислал месье де ла Рейни, генерал-лейтенант полиции. Не оставите ли вы меня на несколько минут наедине с мадемуазель Жакеттой?
Монахиня подняла голову, молча поклонилась и была уже готова покинуть комнату, когда вдруг из угла за кроватью, затененного балдахином, с оттенком сарказма донеслось:
– Не выйти ли и мне? Я отец этой несчастной молодой женщины, Агостино Малипьеро.
Дегре вздрогнул от неожиданности – этот человек был совсем незаметен в тени – но, не показывая удивления, холодно произнес:
– Пожалуйста, месье. Мне надо поговорить с вашей дочерью наедине.
– Кажется, она не в состоянии ни с кем говорить, – вздохнул итальянский аптекарь, поднимаясь. – Может быть, она умрет, так и не произнеся ни слова.
В этот момент девушка открыла глаза и медленно перевела горестный взгляд с отца на Дегре.
– Мадемуазель Жакетта, вы меня слышите? – спросил молодой агент полиции. – Я здесь, чтобы вам помочь. Мы хотим раскрыть причину несчастья, случившегося с вами. В королевском дворце не должны происходить подобные ужасные события.
Девушка пристально посмотрела на отца, который сухо заметил:
– Она может ответить на мои вопросы, но едва ли ответит на ваши.
– Пожалуйста, оставьте нас, – резко приказал Дегре, а затем снова обратился к девушке:
– Мадемуазель, думаю, вы уже получили последние обряды церкви, вы исповедовались священнику. Я не знаю, что вы сказали ему, но этого недостаточно. Вы должны доверить свои секреты не только Богу, но и мне, тому, кто представляет Его закон на земле.
– Да, да, я умерла бы более счастливой, если бы мы поговорили, – прошептала Жакетта с подушки и жалобно взмолилась:
– Отец, оставьте меня. У меня осталось так мало времени, позвольте мне распорядиться им на мое усмотрение.
Итальянец медленно и неохотно отошел к двери и, остановившись,
