носильную вещь, на которой не останавливался взгляд. Его шкаф ломился от неприметных джемперочков, тусклых свитеров, затрапезных курточек, облезлых штанов, нечищенных ботинок. Перебрав свою коллекцию, Алексей остановился на кургузом серо-буром плаще, вышедшем из моды лет двадцать назад, и, поразмыслив еще с полчаса, напялил шляпчонку, мятую до такой степени, что ее владельцу хотелось помочь материально.
Баранов благополучно преодолел все уровни аэропортовского ада и в числе последних не торопясь взошел по трапу. В салоне стояла необычная нервная суета – с прихохатываниями, похлопываниями по плечам и прочей чепухой. Похоже было, что в Шайтанск летела одна большая дружная компания.
Раза два киллеру наступили на ногу, но он смолчал: обуви было не жалко. Один верзила с прокуренной рыжей бородой почему-то закричал, увидев Баранова: «Здорово, старик!» – и полез обниматься. Алексей вежливо обнялся с сумасшедшим и даже выдавил: «Очень приятно!».
Наконец он пролез в хвост самолета, к своему месту. Машинально поставив сумку на кресло, он взглянул на соседа и обомлел. Рядом, раскрыв ноутбук и ожесточенно настукивая по клавишам, сидел его двойник – такой же плащ, такая же шляпа. Баранов снял головной убор, помял его еще сильнее и смущенно вернул обратно.
А пиарщик Козлов не обратил никакого внимания на соседа. Он должен был за время полета сочинить концепцию избирательной кампании. Он и сочинял. «Мочить соперника будем так», – энергично прыгали буковки на экране ноутбука…
7
До 11 лет Саша Грешняков рос тихим, добрым, покладистым мальчишкой. Пока не случилось то, что перевернуло его жизнь и лишило покоя.
Учительнице истории вздумалось провести в Сашином классе урок по Конституции СССР. В близлежащем книжном магазине моментально был раскуплен весь залежавшийся запас брошюрок – пионеры готовились к уроку. Приобрел Конституцию и Саша. Дома он добросовестно открыл ее и принялся читать. И вдруг с ужасом осознал, что не понимает ровным счетом ничего. Прочитанное, плавно покувыркавшись по Сашиным извилинам, в конце концов без остатка пропадало в какой-то черной дыре. На мальчика напала нервная икота.
Родители еле уложили его в кровать, Саша плакал и вырывался. Ночью он вскочил и вновь бросился к Конституции. Дело пошло еще хуже. Теперь маленький Грешняков не мог даже прочесть брошюрку. Буквы не хотели складываться в слова. Саша в панике развернул лежавшую рядом папину газету «Правда» – все было нормально. «Правду» он читал и понимал. Но Конституция упорно сопротивлялась.
Остаток ночи мальчик мучился кошмарами. Во сне он плутал какими-то длинными улицами, а за ним неотступно следовал черный автомобиль. Время от времени из «членовоза» вылезал строгий старик и кричал в лицо перепуганному Грешнякову: «Выучил Конституцию, поганец?».
