высшими чинами Германии, которой СССР оказывал всяческую помощь в военном направлении, хотел заручиться зарубежной поддержкой в случае, если его план сработает, и он придёт к власти. Поддерживаемый во многих странах, он будет иметь больший вес внутри страны, остановит машину репрессий и построит более дружеские отношения с соседними государствами.
От Болотова не требовалось слишком много. Его имя было хорошо известно среди опальных сторонников Троцкого. Ему достаточно было всего лишь пару раз встретиться с кем-то из соратников, чтобы подтвердить свою личность, как его автоматически включали в деятельность интернационала. Раз в какое-то время он будет писать статью, которую у него будут забирать люди Сумичевского, а через короткое время сам Сумичевский подыщет ему непыльную работёнку при своём штабе. От последнего предложения Болотов наотрез отказался, полагая, что ему лучше и безопасней остаться на своей работе и продолжать этот образ жизни до непосредственно времени переворота. А уже после этого он выйдет из подполья. На этот довод Сумичевский не возражал. Ему тоже не хотелось раньше времени привлечь внимание к его фигуре. Оба расстались довольными и с мыслями о предстоящем сотрудничестве.
С этого момента жизнь Сарафаныча ещё раз кардинально изменилась. Он по-прежнему уходил на работу и передвигал заедающую стрелку, но почти всё свободное время на дежурстве он проводил за написанием статей, направленных против Сталина, разоблачающих его кровавый режим и подсказывающих, с каким руководством лучше иметь дело. За короткое время его статьи под псевдонимом стали появляться в европейской прессе. Сумичевский позаботился даже о том, чтобы гонорары попадали к автору. Сарафаныч лишь малую толику денег смог принести в семью, не вызвав у супруги подозрений. Для неё это были маленькие вознаграждения за изготовленные полки и тумбочки, которые Сарафаныч раздавал почти даром. Он теперь всё меньше и меньше чувствовал себя Сарафанычем и всё больше Сергеем Васильевичем, как в давние времена, когда был при делах. Он жил ожиданием больших перемен, Сумичевский понемногу всё более вводил его в курс дела. Он проводил совещания с военным руководством страны, постоянно продвигая самых способных командиров, тем самым обеспечивая себе лояльность высших армейских чинов. Больным местом его оставался вопрос политического управления страной, и в этом, как он рассчитывал, ему могли бы помочь люди из Четвёртого Интернационала, вынужденные бежать из страны после начала тотальных арестов всех троцкистов. Сам Троцкий тоже был проинформирован о готовящемся заговоре против Сталина. И хотя он и был рад этому, не выказывал особого желания на первом этапе возвращаться в страну, где его имя, создателя Красной армии, постоянно на протяжении последних лет валяли в грязи. Сначала Сумичевский и его соратники вместе со сторонниками Троцкого из Четвёртого Интернационала придут к власти, а уж потом и Лев Давидович вернётся в страну и возглавит какой-нибудь наркомат.
