партийному руководству страны доклад о положении дел в военной сфере. Встреча по пути в Москву стала последним свиданием Болотова с Сумичевским. На ней Сумичевский намекнул, что всё уже готово, утрясаются последние детали переворота. Нужно подождать ещё месяц или чуть больше. Болотов проводил Сумичевского весьма обнадёженным. По прибытии в Москву Сумичевский был немедленно арестован со всем штабом и препровождён в секретную тюрьму ОГПУ, откуда он не мог связаться ни с кем из преданных ему офицеров. После более чем двух недель изнурительных и жесточайших пыток сознался во всём ему инкриминируемом, а затем подписал все бумаги, которые перед ним положили в надежде, что на суде сумеет повернуть ход истории и восстановить справедливость. Был немедленно развёрнут большой процесс по разоблачению высших военных чинов, якобы продавшихся иностранным государствам. На самом деле деньги интересовали Сумичевского не более и не менее, чем любого другого человека. Его целью была смена приоритетов правительства в отношении собственных граждан, он считал абсолютно безосновательными проводимые процессы над верными ленинцами, а также он был за создание новых родов войск вместо безнадёжно устаревшей кавалерии. Старая гвардия вместе со Сталиным и его любимым усатым полководцем, собирающимся махать шашкой в следующую войну, сразу почуяла, чем им грозит победа Сумичевского в случае попытки заговора, и вовремя подсуетилась с арестом. В тот же день подготовленные тайным отделом ОГПУ, специально созданным для раскрытия заговора военных, начались аресты по всей стране. Переворот Сумичевского был сорван, хитрый Сталин показал себя опытным борцом с инакомыслием. Страну потрясла серия расправ с лучшими командирами Красной армии. К счастью Болотова, его имя не всплыло на допросах. Сумичевский оказался порядочным человеком и не выдал его, несмотря на страшные пытки.
Ещё какое-то время Болотов жил как на пороховой бочке, ожидая ареста с минуты на минуту, но постепенно успокоился, полностью погрузившись в каждодневную обыденность, сопровождавшую его жизнь на протяжении последних лет. Всё вновь переменилось, когда в тридцать девятом СССР и Германия заключили пакт Молотова-Риббентропа. Незадолго до подписания пакта через двадцать девятый разъезд проследовал необычный состав. За несколько часов до его прохождения люди в синих фуражках оцепили весь разъезд. Каждые несколько десятков метров вдоль полотна находился вооружённый боец. Место у телефона занял офицер. Сарафанычу, в которого опять так быстро превратился Болотов, было предписано не задавать вопросов и подчиняться распоряжениям офицера, что он и сделал. Состав остановился на разъезде, обходчик тут же отправился с молоточком простукивать буксы, люди в форме сотрудников ОГПУ, явно знакомые с работой железной дороги и вспомогательных служб, кинулись наполнять водой резервуары. Сарафаныч лишь выполнял распоряжения, боясь вызвать их излишнее внимание к себе любым словом или жестом. В какой-то момент,
