уважаемой матушкой! Скажи ей, что твое счастье невозможно без ее счастья! Ну должна же она прислушаться к словам сына!
– Я попытаюсь, любимая! Боюсь только, что моих слов будет мало… И матушка не услышит меня точно так же, как уважаемый Нур-ад-Дин не услышал тебя.
– Но все же попробуй… А вот если ничего не выйдет…
Мариам задумалась. «Да, если, конечно, Амаль не врет, то, быть может, и сумеет приворожить отца и добрую тетю Мариам. Но достойно ли это будет? Не станет ли это обманом? И что случится с ними обоими, когда чары рассеются?»
– И что же будет, если из моего разговора вновь ничего не выйдет?
Нур-ад-Дин не ведал, что творится в прекрасной головке его любимой, но подозревал, что она так просто от своих попыток не отступится.
– Вот тогда за дело возьмемся мы с Амаль… Она обещала, что немножко поворожит – и наши родители…
«Аллах всесильный! Они собираются поворожить… Дурочки, да разве это что-то изменит? Что ж, я не буду ее отговаривать. Пусть поворожит, если ничего другого не останется. Вот только я не могу себе представить, какие чары могут подействовать на мою добрую, но такую упрямую матушку. Да и какие могут быть чары у двух девчонок?»
– И что будет потом?
– А потом наши родители новыми глазами увидят друг друга. И тогда они поддадутся на наши уговоры… Или сами поймут, что должны быть вместе… – Мариам начала уверенно, но с каждым словом ее уверенность таяла. – Я очень на это надеюсь.
– Да будет так, моя красавица! Быть может, наши…
Но в этот миг стук калитки возвестил, что почтенный Нур-ад-Дин, уважаемый отец Мариам и хозяин дома, наконец закончил свои дневные дела.
– Т-с-с. – Девушка приложила палец к губам. – Мы с тобой говорили о том, сколь забавным был сегодня один из твоих покупателей.
Нур-ад-Дин ответил на эти слова безумным взглядом, но вскоре его глаза прояснились, и он продолжил, словно весь вечер только об этом и говорил:
– …И представь себе, прекраснейшая, после такого долгого торга он уходит, ничего у меня не купив!
Мариам одобрительно кивнула.
– И лишь потом, чуть придя в себя, я обратился за сочувствием к уважаемому Али, чьи шелковые ковры стоят куда дороже моих скоб, ведер и ножей…
– А он?
– О, а он рассказал, что этот странный человек – обыкновенный любитель поторговаться. И что самое большое удовольствие для него – не купить, а выйти из торга победителем, как получилось и со мной…
– О Аллах всесильный! Каких только людей не носит наша добрая земля…
– О чем это ты, дочка? – спросил, входя, Нур-ад-Дин. – А, сынок, ты тоже здесь… Да пребудет с тобой милость Аллаха всесильного!
– И пусть он простирает свою длань и над этим домом, и над тобой, добрый дядюшка Нур-ад-Дин, – ответил юноша, поднимаясь.
После разговора со своей любимой он совсем иными глазами посмотрел на отца Мариам.
