и Трэвис накрыл ее своей. Она почти забыла, как он чуток и нежен. В детстве она была потрясена тем, что он тратит время исключительно на занятия. А у нее словно был список того, что обязан знать каждый ребенок в мире. И Ким стремилась всему его обучить.
Но сейчас он был бы рад и ее кое-чему научить. Она была такой красивой в этом платье и в лунном свете, что ему было трудно держать себя в узде. Но Ким смотрела на него, как на бродячего пса, которого необходимо спасти. Он честно пытался погасить желание во взгляде. А она хотела утешить его.
Трэвис понимал, что должен отпустить ее руку, но ее длинные пальцы были…
– Это шрам?
Она отстранилась.
– Да, так неудачно. И мешает торговле.
– Торговле?
Благодаря Интернету он знал о ее ювелирном магазинчике. Следил за ее жизнью все эти годы, пока она заканчивала колледж, а потом вернулась в Эдилин, где открыла собственное дело. Ким, разумеется, было об этом не известно. Но Трэвис посещал все ее арт-шоу, пока она училась в школе. Как-то она едва не столкнулась с ним нос к носу. Тогда Ким пришла с двумя другими девушками: высокой стройной брюнеткой и маленькой блондиночкой с фигурой, которую пожирали глазами все мужчины в зале.
Но Трэвис смотрел только на Ким. Она и сейчас была так же красива, как в детстве. Трэвис никогда в жизни не был так счастлив, во всяком случае, с тех пор, как много лет назад покинул Эдилин и Ким.
– Я делаю украшения, – пояснила она.
Он повернулся и уставился на нее.
– Ювелирные инструменты.
– Ты запомнил? – улыбнулась она.
– Ты заставила меня открыть набор. Откуда он у тебя?
– Дядя с тетей подарили на Рождество, а я, неблагодарная девчонка, даже его не открыла! Он был в коробке, которую привез дядя Бен.
– Вместе с моим велосипедом, – добавил Трэвис. Голос стал мягче, наверное, от воспоминаний. – Ты такие вещи делала этими инструментами! Я был поражен.
– А ты был прекрасной моделью. Ни один знакомый мальчишка не позволил бы надеть на себя бусы!
Она не сказала, что радость тех двух недель и набор инструментов были неразрывно связаны. Трэвис, украшения и счастье для нее были синонимами.
– Я все еще храню то ожерелье, – признался он.
– Правда?
– Да, Ким, это были две лучших недели моего детства.
Она хотела сказать, что для нее тоже, но промолчала.
– Что собираешься сделать для матери?
– У меня пока нет планов. Я услышал об этом только вчера. Она звонила…
Он чуть не обмолвился «моему секретарю», но вовремя сдержался.
– …и оставила сообщение, что решила выйти замуж и поэтому хочет развестись. Больше она ничего не сказала. Для меня это было полным шоком. Я думал, что она живет в квартире, в доме, принадлежащем почтенной пожилой вдове, и они шьют детскую одежду. Теперь я вдруг узнаю, что она способна перегнуться через руку партнера… танго?
