так в деревне кличут этого бородатого старика рыбака, молча снимает с плеч плетёный короб, полный рыбы. Миг – и рыба серебристой плещущей струёй переливается в тазик.
«Пожарь, Николаевна!» – говорит Тутуха, скрываясь в утреннем тумане.
К обеду он снова появляется и садится за стол. Мать ставит на стол большую сковороду с жареной рыбой. Отец приносит поллитровку и наливает Тутухе, себе и матери по стопке.
Тутуха опрокидывает стопку в рот, берёт за голову жареного подлещика, отправляя его целиком в рот.
«Саша!» – не выдерживает отец: – «костлявая ведь, подавишься!»
«Аркадий! Шевели языком, никогда не подавишься» – шамкает беззубым ртом Тутуха, сплёвывая в алюминиевую миску дочиста обсосанный рыбий скелетик.
«Шевели языком» – главный принцип, который я кладу в основу своих исследований, памятуя о том, сколько прекрасных переводчиков и исследователей творчества Данте подавились костями его великого произведения, скатившись в мистику.
Для чего я привожу «были из детства»? Окунувшись в огромный мир Данте, путешествуя по неизведанным местам, я ощущаю потребность время от времени ощутить под собой твёрдую землю. Для этого я оглядываюсь на реальную жизнь, которой окружен и ты, дорогой мой читатель. Ясно понимая, что люди и мир со времени Данте не изменились до неузнаваемости, я пытаюсь представить себе, что видел поэт, оглянувшись вокруг себя.
Читатель сегодняшнего времени, погруженный в виртуальный мир компьютерной техники, если захочет, может также увидеть и ощутить реальный мир своего времени. Для этого достаточно выключив гаджеты, «остановиться, оглядеться» и понять, что ты видишь перед собой тот же мир, который видел и о котором писал Великий Поэт.
Вместо эпиграфа
Солон рассказывал, что, когда он в своих странствиях прибыл туда, его приняли с большим почетом; когда же он стал расспрашивать о древних временах самых сведущих среди жрецов, ему пришлось убедиться, что ни сам он, ни вообще кто-либо из эллинов, можно сказать, почти ничего об этих предметах не знает. Однажды, вознамерившись перевести разговор на старые предания, он попробовал рассказать им наши мифы о древнейших событиях – о Форонсе, почитаемом за первого человека, о Ниобо и о том, как Девкалион и Пирра пережили потоп; при этом он пытался вывести родословную их потомков, а также исчислить по количеству поколений сроки, истекшие с тех времен.
И тогда воскликнул один из жрецов, человек весьма преклонных лет: – «Ах, Солон, Солон! Вы, эллины, вечно остаетесь детьми, и нет среди эллинов старца!» «Почему ты так говоришь?» – спросил Солон. «Все вы юны умом», – ответил тот, – «ибо умы ваши не сохраняют в себе никакого предания, искони переходившего из рода в род, и никакого учения, поседевшего от времени».
Причина же тому, вот какая. Уже были и еще будут многократные и различные случаи погибели людей, и притом самые страшные – из-за огня и воды,
