с ними в критике современного гуманизма, Фенелон не считал, однако, необходимым для спасения отказ от жизни в миру. Источник своекорыстия в любви – самость. А чтобы уничтожить самость, вовсе нет необходимости отказываться от мира – надо только свободно отказаться от своей воли[173], ибо «мы ничего своего не имеем, кроме воли, все прочее не наше… Одно, подлинно наше собственное, есть воля, и к сему-то одному ревнует Бог»[174]. Повседневность же всегда дает нам случай к этому, ведь «когда мы живем честно и добропорядочно, то надобно только переменить основания сердца в люблении их [земных вещей], и тогда мы будем делать то же, что и делали: поелику Бог не нарушает ни состояния людей, ни должностей их, к коим Сам же Он призвал; но мы станем делать то для Бога, что делаем для служения и угождения миру»[175](uti/frui! – Прот. Павел).
Итак, к блаженному Августину апеллировали при всех своих различиях два важных духовных движения в католицизме XVII – начала XVIII века: янсенизм и фенелонизм. (Немного позднее в протестантском мире к ним присоединился пиетизм, предтечей которого уже в начале XVII века стал Арндт[176].) Эти движения при всех их различиях объединяло стремление к возрождению аскетических норм христианской жизни и противодействие духу антропоцентрического гуманизма[177]. Рим отверг их. В отношении янсенизма это было осуждение известных «Пяти положений»[178]. Последователи Янсения утверждали, правда, что они представляют собой тенденциозное искажение взглядов Янсения и напрямую в его труде не содержатся.
Положения Фенелоновой книги «Изъяснение мыслей святых о внутренней жизни» не были признаны еретическими, но только «безрассудными, скандальными, неблагозвучными, оскверняющими благой слух, опасными на практике и соответственно ошибочными»[179]. Они осуждались прежде всего за утверждение возможности не ищущей воздаяния любви. Быть может, еретическим это учение не было признано вследствие неоднократных оговорок Фенелона[180], что состояние незаинтересованной любви есть редко достигаемый «в странствиях этой жизни» удел немногих избранных душ, и признания в то же время для всех необходимым следования по пути «смешанной» любви, подчиняющей свои стремления первенствующему мотиву славы Божией в полном согласии с декретом Тридента. Однако, пожалуй, и Янсений, и Фенелон, не вступая открыто в борьбу с Тридентом, фактически опровергали текст отмеченного выше 28-го анафематизма, утверждавшего: «…если кто скажет, что тот, кто… имеет веру без духовной любви, не есть христианин, анафема да будет», – оба они именно и настаивали, что вера мертва не столько без дел, сколько без любви.
Однако указанное сходство не сблизило между собой Фенелона и янсенистов (сам Янсений к тому времени уже умер).
Фенелон,
«Буду ли я возвышен или унижен, утешен или страждущ, употреблен к делам Твоим или ни к чему не годен; все равно буду Тебе поклоняться, жертвуя собственною моею волею Твоей воле, и мне остается только говорить с Мариею: буди мне по глаголу Твоему (
Там же. Т. 2. С. 45.
Там же. Т. 2. С. 4. Ср. советы живущему при дворе: «Сколь бедны те, кои сами оковывают себя страстями своими, столь блаженны и свободны те, коих Сам Бог благоволит оковать собственными руками. В сей мнимой неволе они ничего не делают по своему хотению, но тем лучше: они против желания своего с утра и до вечера делают то, чего хочет Бог» (Там же. Т. 2. С. 77). Или: «Простое умерщвление состоящее в непрестанном соблюдении верности и ношении крестов Провидения, есть гораздо выше всех величайших строгостей, самими нами изыскиваемых, делающих жизнь отличною и суетными забавами ее искушающих. Каждый, ни от чего в порядке Божием не отрекающийся, не проводит ни одного дня без соучастия в кресте Иисуса Христа» (Там же. Т. 2. С. 103).
Выше уже давалась характеристика его августинианских идей. Ср.: «Оба движения [янсенизм и пиетизм] опирались на Августина, что, с одной стороны, достойно примечания, но с другой – неудивительно. Ибо это более или менее делали все ориентированные на активизацию христианского благочестия постреформационные учения. Что при этом значительные вопросы благодатного избрания и свободной воли находили себе в одних движениях похожее разрешение, особенно примечательно с точки зрения немалой конфессионально-политической дистанции между ними»
«Прежде всего следует указать, что янсенисты, также как и Фенелон, отстаивали более интенсивную внутреннюю жизнь, стремление, в котором нетрудно узнать реакцию на окружающий их мир, а также церковь их времени. И в том и в другом случае вдохновляясь всецело учением святого Августина, эти два направленных на реформы движения, однако, заимствовали пути иногда диаметрально противоположные»
«(1) Заповеди очевидным образом непосильны для праведника, который их преступает, потому что у него похоть берет верх над небесным наслаждением – или отсутствующим, или по крайней мере более немощным. По этой причине праведник может только преступать заповеди, поскольку не имеет благодати, которая была бы необходима ему, чтобы их исполнить, каковы бы ни были при этом усилия, употребляемые им для их исполнения. (2) Вторая позиция, которая выражает невозможность в настоящем состоянии препятствовать внутренней благодати, вытекает из того же тезиса, поскольку эта благодать с необходимостью производит свое действие и подвигает волю к добру. (3) Нет, таким образом, никакой действительной реальной индифферентности, никакой реальной возможности для воли действовать иначе, чем только под властью победительной благодати. Реальная свобода, следовательно, может состоять только в подчинении тому или иному принуждению, поскольку воля не имеет более власти выбирать между добром и злом. (4) Благодать, называемая достаточной, не существует и не может существовать, поскольку воля непреодолимо увлечена там, где над нею берет верх более сильное в настоящий момент наслаждение; отсюда понятно, что Янсений рассматривает теорию достаточной благодати как заблуждение полу-пелагианства. (5) Следственно, Бог не хочет спасения тех, которые погибли, ибо, если бы Он хотел этого. Он дал бы благодать, которой бы они спаслись; таким образом. Он не умер ни за кого из тех, кто не спасается»
А быть может, лишь вследствие личных симпатий папы к Фенелону.
