чем она тут же возмутилась:
– Что я, барыня что ли? Зачем мне эти хоромы? Я и с вами вполне могу остаться, – ей вовсе не улыбалось проводить хотя бы часть отдыха отдельно от отца.
Якуб сначал сделал суровое лицо (чуть не сказал – «зверское», но мимикой Речницкий не злоупотреблял), затем, железной хваткой взяв дочку под локоть, отвел в сторону, шепнув лишь одно слово:
– Задание…
Что такое задание, девочка уже давным-давно усвоила, и потому никаких дальнейших возражений с ее стороны не последовало.
Улучив минуту, генерал зашел проведать, как устроилось его любимое чадо, и тогда пояснил суть поставленной задачи:
– Тут, на курорте, сейчас находится некий композитор, сочинитель песенок, по имени Зигмунт Карасиньский. Вот название пансионата и номер комнаты, где он обитает. Тебе предстоит с ним познакомиться и за три дня вскружить ему голову.
«Вскружением голов» Нине заниматься еще не приходилось, но, обладая достаточной наблюдательностью, она уже имела некое представление о том, как это делается. Да и, в конце концов, женщина она или не женщина? Поэтому отнекиваться она не стала, спросив лишь:
– И насколько сильно надо вскружить?
Отец ухмыльнулся:
– Слишком далеко заходить не требуется. Ты же у нас еще девица, нет?
Дождавшись смущенного кивка Нины, он продолжил:
– Главное, чтобы удалось вытащить его на прогулку без посторонних глаз куда-нибудь в укромное местечко, желательно – попозже вечером. А об остальном позаботятся уже без тебя. Имя, название пансионата, номер комнаты запомнила?
Нина снова кивнула. Скомканная полосочка бумаги быстро превратилась в пепел, размятый в пепельнице.
Познакомиться с композитором удалось на удивление быстро. Застав Зигмунта в кафе, Нина нерешительно приблизилась к его столику и, краснея и запинаясь, пробормотала:
– Тысяча извинений… Простите… Но… Но ведь это вы?… Простите еще раз! Я хотела сказать: ведь это вы композитор Карасиньский?
– К вашим услугам, юная паненка! – тут же сделал стойку немолодой, стильно облысевший пан с полноватым лицом, черты которого выдавали его совсем не аристократическое происхождение. – Да, я композитор Зигмунт Карасиньский. Чем могу быть полезен? Да вы присаживайтесь, не стесняйтесь! – он вскочил и пододвинул стул.
Нина, помявшись немного и продолжая краснеть, присела на краешек стула у столика композитора. Да, он, пожалуй, ровесник ее отцу (тут она угадала), хотя их физическую форму и сравнивать нечего. Правда, ничего не скажешь – лицо, хотя и простоватое, но живое и умное. Вот только глазки слишком масленые… Краем глаза изучая объект, девочка продолжала щебетать:
– Ах, не знаю! Мне так хотелось познакомиться с настоящим композитором, который написал столько очаровательных песен! Я так боялась, думала вы гордый, недоступный, а вы, оказывается, совсем как обычный человек!
– Что
