На Славика же смотрели как на клоуна, своими ужимками снискавшего не славу, но отпущение грехов.
– Правильно Вячеслав Семенович говорит, пусть Равшан настроит грелку, а он сыграет... – смахнув с глаз смешливую слезу, сказал смотрящий.
И его слово оказалось решающим. Славику показали на шконку, которую он должен был делить с двумя такими же доходягами-бедолагами, как и он сам. Но назвали его при этом Вячеславом Семеновичем, и это значило, так обязаны называть его все обитатели камеры. Путь в его имя-отчество вкладывался уменьшительно-насмешливый смысл, но факт оставался фактом – трусливый и чахлый Славик сумел завоевать хоть какое-то, но признание со стороны тюремного сообщества. Станислав был уверен, что его примут не хуже. Не самые злые волки правят здесь бал, а значит, с ними можно договариваться.
– Ты кто такой? – в упор глядя на него, спросил смотрящий.
«Началось».
Станислав ответил не сразу. Для начала с важным видом и чувством собственного достоинства обдумал вопрос.
– Станислав я. Фамилия Казимиров.
Он сказал это таким тоном, как будто ждал, что вся камера вздрогнет от его имени. Но ничего не произошло. Никто даже ухом не повел.
– Лет сколько? – внимательно всматриваясь в него, спросил амбал.
– Много.
– А конкретно?
– Сорок шесть.
– И что?
– Ничего, – немного смутился Станислав. – Сам же спросил...
– А ты что, думаешь, если сорок шесть, значит, самый крутой? – прибавил пару амбал.
Взгляд его принял угрожающий окрас. И тигры на его груди, казалось, вздыбились.
– Я не крутой, – стараясь сохранять самообладание, пожал плечами Казимиров.
– Совсем не крутой? Совсем всмятку?
– Нет, не всмятку... – еще больше смутился он.
– А чего тогда понты колотишь?
– Какие понты?
– Да такие... Воротила! – крикнул амбал.
– Что? – донеслось откуда с третьего яруса.
– Сколько тебе лет?
– Двадцать три.
– Видал? – обращаясь к Станиславу, жестко усмехнулся блатной здоровяк. – Ему двадцать три, а мы его полудурком здесь зовем. А двадцать три на два умножить, сколько будет, а?
Он ответил. Но мысленно. Самому себе. Двадцать три, помноженное на два, равно сорока шести – то есть его возраст. И если какой-то там Воротила полудурок, значит, Станислав – полный придурок. Иначе как оскорблением этот скрытый вывод не назовешь. Но что делать? Станислав остро осознавал свою беспомощность. С амбалом он еще может сладить – в молодости мастером спорта по борьбе был, сейчас усилено штангой занимается, чтобы в форме себя держать. Но спина-то у него не бронированная, а сзади во время атаки его запросто могут пырнуть ножом. Тот же приблатненный Равшан это сделает, чтобы отыграться за досадный промах со Славиком.
– Так кто ты после этого? – спросил амбал.
Станислав
