а? Скажи ему, что он бьет, как продажная девка.
– А кто такая продажная девка?
– Возьмешь у мамы червонец и пойдешь в Сен-Дени, узнаешь.
С плеч мальчики уже сдергивали ранец.
– Как он у тебя открывается? – ругался Базиль. – Наделали замков …! Ах вот как… Давай помогай, собирай все это барахло.
– Мама говорит, что в субботу нельзя напрягаться.
– А ну цыц! Вот молодец! Хороший мальчик…
Бутылки вина не влезли. Ну и не всучивать их ребенку?
– Кажется все, – удовлетворился Базиль, втаптывая в снег клочья пакета. – Ах вот еще… Держи! – заметил он вдруг сверток буженины и сунул школьнику в руки.
– Мне нельзя! – запротестовал Мош, осторожно принюхиваясь. – Меня просто убьют, если узнают.
– Бери, кому сказал! Уж не дать ли тебе лучше эту кислятину? Что скажет на это твоя мама, а? Цыц! Давай, давай, шевели клешнями! Тяжело?
– Тяжело, месье.. – пыхтел мальчик, согнувшись под внезапно отяжелевшим ранцем. Буженину в своих руках он старался не замечать и смотрел куда-то под ноги.
– Да, это тебе не журналы Playboy в школу таскать, – захохотал Базиль.
– Пожалуйста, только не говорите маме…
– А ты думаешь, она не знает? Наивный. Еврейские мамы знают все.
Мош обреченно вздохнул.
– Это уж точно… Но все же, умоляю Вас, не говорите, месье, о журнале. Я честно выиграл его в дрейдл.
– Во что?
– Ну, в такой специальный волчок, месье. Мне сегодня чертовски везло. Четыре раза выпал шин.
– Слушай, я ничего не смыслю в том, о чем ты тут бормочешь, но эта болтовня забирает силы.
Мальчик, действительно, сник. Слава богу, идти было недалеко, иначе прохожие вызвали бы жандармов, обвиняя Базиля в использовании детского труда. Такое, кажется, уже было, когда бывший чемпион октагона приручал местную детвору к уборке подъезда.
– Ну, вот и пришли.
– Да, пришли, месье.
Неказистый старинный домик ждал их. На подходе Базиль обогнал Моша, который с каждым шагом плелся так, что готов был вот-вот упасть. К тому же, самодельная игрушка, привязанная к ранцу, гремела на всю улицу, привлекая внимание.
– Зачем ты ее прицепил? – не выдержал Базиль.
– Она отпугивает собак, месье.
– А ты ходи с этим куском буженины, и тебя будут любить.
– Бесполезно, месье. Я пробовал их кормить. Они еще пуще злятся, кусаются. Это какие-то собаки-антисемиты.
– М-да… А кто же тебя так, сынок, отделал? Тоже антисемиты?
– Нет, месье. Одноклассники… – ответил Мош. – За то, что я ем «бутики» – сыр и курицу или что-то такое…
– И что из этого?
– Ну, как же, месье! У нас нельзя совмещать молочное и мясное, а мама мне постоянно это кладет в ранец. Она все еще злится
