вида молодой человек со шрамом на правой половине лица.
– Ты кто? – дохнул он спиртными парами, осматривая меня.
– А ты кто? – спросил и я, хотя понял, что это сосед по номеру: вчера, при поселении, администраторша мне о нем говорила.
– Я тут живу.
– Я тоже.
– А, пассажир, – почему-то так определил мой гостиничный статус объявившейся сосед (позже я узнал, что на блатном жаргоне это обозначает – временно проживающий).
– Выпить хочешь? – Он достал из-за пазухи бутылку коньяка, какой-то сверток и прошел к столу.
– С этого бы и начинал, – погасил я невольное напряжение – мужик-то был внушительный и во хмелю.
– Андрей, – нечто вроде улыбки промелькнуло на его изуродованном шрамом лице. – Точнее, Андрей Рогов.
– Виктор Деев, – представился и я. Выказывать какое-то недовольство по поводу столь необычного появления было не в моих правилах – тем более делать это в самом начале жизни в чужом краю.
– А я тут залег у одной. – Андрей начал раздеваться. – И два дня, как в сказке, пролетели…
И пошел у нас доверительный разговор, из которого я узнал, что Андрей воевал в Афганистане, где получил ранение в плечо и резаный шрам щеки, что в настоящее время работает вахтовиком на нефтяных промыслах – далеко на Севере, и сейчас не в смене. И, чем больше я слушал своего нового знакомого (а послушать было что – ведь он воевал), тем больше проникался к нему симпатией. Да и Андрей, вероятно, почувствовал некую родственную душу, хотя и не опаленную войной, но понимающую и его неприкаянность, и недооценку того, что пришлось ему вынести в кровавом аду, и его поиски самого себя в непростом текущем времени. Удовлетворил он и мое любопытство по поводу полученного ранения и шрама на щеке.
– В одном из боев я устроил пулемет в щели между камнями, – без особого азарта стал рассказывать Андрей. – Удобно, как в бойнице. Грудь и голова в защите, а вот плечо в ту удлиненную щель видно было. Снайпер и продырявил мне его. А «духи» прут. Пришлось не кровь останавливать, а прикусить язык от боли и стрелять. – Он вылил остаток коньяка в стакан, повертел его в пальцах.
– А шрам? – напомнил я.
– В рукопашке случилось, когда у меня еще плечо побаливало. Я одного «духа» завалил, а второй сзади налетел – я и не удержался на ногах. А «дух» здоровым бугаем оказался – не сразу вывернешься. Вижу – он кинжалом мне в лицо целит. Это чтобы в глаз и в мозг. Напряг я обе руки и столкнул кинжал вбок, да зацепило щеку. «Дух» на миг отвлекся, пытаясь вырвать кинжал из земли, я его и поймал за кадык. Откуда сила взялась в ослабленной ранением руке: захрустело под пальцами – «дух» захрипел и скатился с меня мешком. – Андрей умолк, уставившись взглядом в угол. Словно там увидел погибших в бою товарищей.
Да и мне неловко стало. Выходило, пока я осваивал азы наук и разгуливал с девчатами, Андрей смотрел смерти в глаза и терял друзей в боевых
