груз не хотелось, но и бросать своего – не по-мужски, не по-советски. Да и с сержантом, что говорить, повезло им, и сам бежит хорошо, и за остальными успевает приглядывать. А потом они снова побежали, и сил на лишние мысли не осталось.
Четвёртый круг Иван запомнил плохо, бежали, шагали, снова бежали. Кажется, у Айбекова отобрали ранец, и сам он бежал, закинув руки на плечи Белова и Братухи. У самого Ивана ко второй каске добавилась вторая винтовка. Зато на старте их ждали полные фляжки клюквенного морса. Терпкий, с чуть горьковатым вкусом напиток прекрасно утолял жажду и убивал надежду на скорое окончание этого ночного марафона.
Завершив пятый круг, отделение перестало существовать как воинская единица. Дотащив Айбекова на одной злости, курсанты просто повалились на плац. Дальше, практически силком поднятые инструкторами, бойцы двигались каждый сам по себе. Казалось, они бегут не ночь, а с самого начала времён.
Иван падал, вставал, проклинал всё и снова двигался вперёд. Падал, поднимался и снова шёл, продолжая волочь за собой винтовку по снегу. Падал и снова вставал. В какой-то момент, упав, он решил не вставать, пусть отчисляют, да хоть пристрелят на месте, он не встанет.
Лежать было хорошо, никогда ещё Иван не отдыхал с таким комфортом. Снег приятно холодил не только лицо, но и шею, набившись за воротник. Рюкзак, давивший сверху, создавал чувство защищённости и комфорта. Ремень винтовки, намертво зажатый в руке, позволял с уверенностью смотреть в будущее.
Но уйти в спасительное забытье Иван не успел, неприятный хриплый голос ввинчивался прямо в мозг, вгрызаясь в него изнутри. Как деревенский мальчишка разрывает рака, добираясь до мягкого, белого мяса, сознание Ивана выковыривали из уютного панциря безразличия на грязный холодный снег под начинающим светлеть небом, не давая провалиться в такой близкий манящий сон:
– Бу-бу-бу… Боец! Вставай, боец! Мать твою, чуть-чуть осталось, боец, вставай же! Соберись! Вставай! Ну что ты разлёгся-то! До весны спать будешь? Вставай! Не хочешь идти? Хорошо, ползи! Ползи, солдат! Приказываю! Ползи!
– О! Пополз! Так, парни, поднимайте его, осторожно, смотри в винтовку как вцепился, кадровый. Давай, парни, держитесь, ещё минут 20 и станем мотопехотой.
Иван плохо запомнил, как два инструктора закинули его руки себе за плечи. Как ещё минут двадцать, сцепившись в одну шестиногую конструкцию, изображали бег на месте по палубе во время шторма. Как практически бесчувственного погрузили в одну из полуторок, выехавших с базы подбирать измученных, но не сошедших с дистанции бойцов.
Из 84 курсантов полностью прошли шесть десятикилометровых кругов семь человек, из пятого отделения один Белов. Четырнадцать человек сошли с дистанции по той или иной причине и были подобраны санитарными автомобилями.
И вот сейчас Иван стоит на том же плацу. Если верить часам, прошло менее суток с того момента, как он в ряду таких же молодых, уверенных в себе идиотов мечтал о скором ужине и чистой койке. А вот субъективно казалось, что всё это было в прошлой жизни.
Сознание витало где-то
