ворох в корзину, указала пальцем в сторону коридора.
– Это все нужно отнести к дверце, на которой висит табличка «Прачечная», а не «Мусоросжигательная».
Брайди Суини подхватила корзину и умчалась.
Делия Гарретт спросила:
– Она что, прямо с улицы к нам попала?
– Вообще-то, по рекомендации сестры Люк…
Смешок.
– У нас сейчас такая нехватка персонала, что я с радостью приму любую помощь, которая позволит мне уделять пациенткам больше внимания.
– А я и не говорю, что вам не надо ее принимать, – буркнула она в журнал.
Когда Брайди Суини вернулась, я объяснила ей назначение марлевых изделий в жестяных банках (квадраты – для компрессов, тампоны – для обработки ран и бинты – для перевязки), тампонов из льняной пакли, одноразовых салфеток, суровых ниток для перетягивания кровеносных сосудов и хирургических ниток, так называемых кошачьих кишок.
– Что, их правда делают из кишок кошек?
– На самом деле из овечьих. По правде сказать, я не знаю, почему эти нитки так называются, – призналась я.
Она обвела взглядом нашу палату.
– Значит, эти дамы находятся здесь, чтобы вы вылечили их от гриппа?
Я тихо вздохнула.
– Хотела бы я знать, как их вылечить. От этого нет лекарства. Болезнь должна протекать естественным образом.
– И как долго?
– Несколько дней или недель (я вспомнила о тех беднягах, кого болезнь без предупреждения убила на улице или дома), или может тянуться месяцами. Если уж совсем начистоту, это дело случая. Мы только и можем что держать их в тепле и покое, кормить и поить, чтобы они поднакопили сил и смогли побороть инфлюэнцу.
Моя молодая помощница явно была воодушевлена. Она спросила тихо:
– А почему миссис Нунен такого цвета?
А, вот это просто – тут я могла ее чему-то научить. И стала объяснять:
– У них темнеет лицо, если в кровь не попадает достаточно кислорода. Это называется синюшность, потому что кожа приобретает синий оттенок.
– Да у нее не синяя, а скорее багровая.
– Все начинается с легкого покраснения кожи, которое можно ошибочно принять за здоровый румянец. Если пациентке становится хуже, ее кожа делается темно-красной, почти коричневой (тут я подумала о багровых осенних листьях). В более тяжелых случаях коричневатый цвет может сменится лавандовым, и такими становятся губы. Если пациентке не хватает воздуха, ее щеки, и уши и даже кончики пальцев могут посинеть.
– Какой ужас!
Я повернулась к Делии Гарретт и успокоила ее:
– Не волнуйтесь, у вас нет никакой синюшности.
– То есть кожа буквально становится синей? – уточнила Брайди Суини.
Я покачала головой.
– Я видела, как кожа лица темнеет, становясь фиолетовой, багровой, а потом даже черной.
(У найденного утром медсестрой Кавана на улице анонимного мертвеца, когда она к нему подбежала, лицо уже посерело).
