над локтем застежкой, и он стал накачивать воздух грушей. Это было не сложнее, чем перевязать руку веревкой. По-моему, любую медсестру можно было обучить пользоваться такой штукой, если бы врачи не относились к своим привилегиям столь ревностно.
– О! – встрепенулась молодая аристократка.
– Еще минутку потерпите, – попросила я.
Она раздраженно кашлянула.
Доктор вставил себе в уши желтые наконечники стетоскопа, прижал плоский диск к сгибу ее руки ниже локтя, потом стал медленно выпускать воздух из груши и слушать.
Через минуту он надиктовал мне:
– Систолическое артериальное давление – сто сорок два, – и добавил после паузы: – Диастолическое – девяносто один, сестра.
Я послушно вписала в медкарту: «Диастолическое артериальное давление – 91».
На Прендергаста эти показания, похоже, не произвели особого впечатления.
– Учащенный пульс характерен для последних месяцев беременности, – пробурчал он, пока я складывала его прибор в саквояж. – Если она будет вести себя слишком беспокойно, дайте ей брому.
Он разве не слышал, что я ему сказала: ее вырвало! И седативное средство вроде брома было тяжелым испытанием для желудка. Я бы не стала его давать Делии Гарретт…
Но меня научили никогда не перечить врачу; у нас считалось, что, если нарушить субординацию, в больнице тотчас воцарится хаос.
Прендергаст потер глаза.
– Я отправляюсь домой.
– Кто из акушеров в ваше отсутствие… – начала я.
– В женских отделениях будет помогать частнопрактикующий терапевт…
– Врач общего профиля? – уточнила я разочарованно. То есть не тот, кто нам нужен. – Он уже в больнице?
Прендергаст покачал головой.
– Только едет к нам. Кстати, доктор Линн – дама.
Мне показалось, я расслышала в его голосе легкое презрение. В наши дни врачей-женщин можно было счесть по пальцам, и я еще ни разу не работала под их началом. Но мне хотелось знать, к кому следует обращаться за помощью моим пациенткам, пока ему на замену не прибыла врач-терапевт.
Делия Гарретт вскочила.
– Вы можете снять с меня эту грязную тряпку?
– Да, как только дам миссис Нунен лекарство, а вы уж не стойте, пожалуйста, на ногах!
Она обиженно закашлялась и опустилась на стул.
Я налила в чашку-поильник виски с горячей водой и добавила немного сахару для вкуса. Сделав первый глоток, она тут же залпом высосала все до дна. После этого я пошла к шкафу с постельными принадлежностями за чистой ночной рубашкой для Делии Гарретт.
Переодевая ее, я обратила внимание на растяжки на животе – похожие на белых червяков следы прошлых двух беременностей и нынешней.
Мне еще не приходилось ощущать материнский инстинкт, который, как уверяли меня взрослые женщины, рано или поздно во мне проснется. Я решила заняться акушерством, потому что меня привлекал
