style="font-size:15px;"> Прошло несколько месяцев. Была глубокая осень. На улице шел проливной дождь. К тому времени Анна Павловна и Таня не только привыкли друг к другу, но как-то сроднились.
– Танюша, давай-ка почаевничаем,– сказала Анна Павловна. Я пирожки вкусные испекла. Посидим, поговорим.
Свет абажура очерчивал круг, освещая сидящих за столом Таню и ее хозяйку. Было уютно, душевно. Они сидели, беседовали о жизни, Таня рассказывала о работе.
– Анна Павловна, вы меня извините, что я вас спрашиваю об этом,– осмелилась Таня. Я никак понять не могу. Конечно, я очень рада, что вас нашла, но… почему вы в коммуналке, почему угол сдаете? Вы же вдова генерала, у вас квартира должна быть, хорошее пособие за мужа.
– Нет у меня ни-че-го! Если бы не дети, да мужнины друзья, которые помогают какую-то приработку с переводами найти…
Анна Павловна печально вздохнула.
– Ты, Танечка, очень хорошая девушка. Я вижу у тебя золотая душа.
– Ну что вы, Анна Павловна, я обычная, я как все.
– Нет, Танечка, уж поверь мне, я разбираюсь в людях. Довелось повидать и пережить. У меня, Танечка, постоянно душа болит, из-за той страшной несправедливости, жертвой которой стал мой муж…
– А что с ним случилось, Анна Павловна?
– Я тебе, Танечка, как родной расскажу, а ты послушай.
Анна Павловна посмотрела на Таню и начала говорить твердым, бесстрастным голосом.
– В страшном 41-м году танковый корпус, которым командовал мой муж, был полностью разгромлен, – начала свой рассказ Анна Павловна. С боями он вывел оставшихся в живых из окружения, но был обвинен в потере управления, …
Анна Павловна на минуту прервала свое повествование, вытерла слезинки в уголках глаз и продолжила.
– …так вот, моего Женю, то есть Евгения Георгиевича, обвинили в трусости, гибели корпуса, отдали под трибунал и расстреляли. Вот так-то, Танечка. Попытался заступиться за него только один из командиров, начальник его штаба полковник Яков Абрамович Зарецкий. Он рапорт написал на имя высокого начальства. Так и его тоже под трибунал и расстреляли вместе с мужем. Потом после войны, его вдова, Софья Евсеевна, нашла меня. Она рассказала то, что смогла узнать от одного из командиров. Этот человек прошел всю войну, сам генералом стал, а мужей наших не забыл. Стал он наводить справки. Не хочу вдаваться в подробности, только знаю, что на мужей наших списали грехи начальственные. Кто-то ведь должен был быть во всем виноват? Вот они моего мужа и Зарецкого под топор и кинули. Начальники эти сейчас с большими звездами на погонах ходят, а мужья наши оболганные в безвестной могиле лежат.
Анна Павловна замолчала, потом продолжила.
– Эх Танечка, Танечка, если бы ты знала, как эти звезды достигались, какой страшной, кровавой ценой? Нет, конечно, нельзя обо всех говорить одинаково, но… Я ведь вначале в Генштабе переводчиком с немецкого была. Когда мужа расстреляли, меня из квартиры немедленно выкинули, со
