костюме – он приближается ко мне, постукивая резиновой дубинкой. Я поворачиваюсь к двери, мечтая сбежать, но путь мне перекрыл другой бандит. На его широченном запястье болтается, будто браслет, рулон черной клейкой ленты.
И хотя я понимала, что у меня просто разыгралось воображение, я заглянула в окна, прежде чем войти. Если меня застукает за этим занятием мистер Коэн, он насторожится, но тут уж ничего не поделаешь.
Я зашла и тщательно осмотрела все двери и окна.
Все в порядке. Никакой опасности.
Я прошла по коридору в спальню, оттуда – в ванную.
Я смыла макияж, умылась, почистила зубы, затем разделась и забралась в постель.
Вечерние новости шли по обычному расписанию – дорожные происшествия, пробки, пожары, постановления муниципалитета. Ни слова об утонувшей девушке.
Я выключила телевизор и схватила с тумбочки книжку о мумбайских танцовщицах. Каждую ночь мужчины пачками валят в бары в районе Мира Роуд. Обычно они просто размахивают перед девушками пачками денег, но иногда еще делают ожерелья из рупий и накидывают на шею любимым танцовщицам. «Мужчины думают, что я танцую для них, – говорит одна из девушек, – но на самом деле это они танцуют для меня». Едва ли она осознает опасность, которой подвергается, хотя в мутных водах реки Митхи то и дело находят тела танцовщиц.
Почитав с полчаса, я закрыла книгу и выключила свет. Я то засыпала, то просыпалась, то снова погружалась в сон.
В конце концов я сдалась и включила компьютер, чтобы проверить электронную почту.
Одно из писем, длинное и довольно бессвязное, было от Мехди – про жену, которая ему изменила.
Он часто называл ее «женщиной-вамп», хотя внешне этого не скажешь. Ему пришлось убедить себя, что она красотка, ведь некрасивая жена умаляла бы его достоинства как мужчины. Но есть объективная истина, и на тех снимках, что я видела, у нее острые черты лица, а взгляд чуть ли не враждебный и недовольный, словно ее бесит любопытствующий объектив.
В современном Иране, писал Мехди, такую «потаскушку» забили бы камнями до смерти. Он тут же оговорился, что он-то «цивилизованный человек» и не одобряет этого. Ха-ха, просто к слову пришлось.
К слову, ага.
Иногда я представляю его в толпе мужчин, закидывающих камнями изменницу – руки связаны по бокам, сама она по пояс в земле. Будет ли он ликовать, когда камень разобьет ей лицо или сломает кость?
Ближе к концу письма Мехди переключил внимание на меня. Он купил иранские фисташки и финики, чтобы угостить меня на следующем занятии.
Еще он предлагал нарисовать листовку посимпатичнее, чтобы привлечь новых клиентов. Он хотел «поддержать» меня.
В представлении Мехди я слабая женщина, которая нуждается в его советах и руководстве.
Это в равной степени бесцеремонно и оскорбительно.
Чтобы отвлечься, я снова включила телевизор. Показывали старую добрую «Двойную страховку». Барбара Стэнвик – просто бомба. Эти ее черные очки и свободные наряды. То, как она плывет
