Кэт в макушку.
– Нет, ты беременна. Я поговорю с тобой завтра.
Телефон зазвонил в ту секунду, когда она уже взялась за свою сумку. Крис жестом попросил взять трубку Саймона, который сидел ближе всех.
– Кто это?
– Саймон.
– Да. Твоя мать там? – Ричард Серрэйлер был как всегда краток.
– Она как раз собирается домой. Ты хочешь поговорить с ней?
– Скажи ей, Китс только что звонил из больницы Бевхэма.
– По поводу Марты? – Саймон сразу почувствовал молчаливое напряжение, повисшее в комнате за его спиной.
– Да. Она пришла в себя. Она в сознании. Я еду туда прямо сейчас.
– Я скажу им.
Саймон положил трубку и обернулся. Ему хотелось смеяться. Танцевать. Ликовать всем назло.
Он посмотрел в лицо своей сестры – залитое слезами, опухшее, с огромными глазами.
– Очевидно, Марте гораздо лучше, – мягко сказал он.
Когда он снова вошел в палату сорок минут спустя, он был один. Его мать сказала, что больше не может видеть больницу, а у Кэт просто не было сил.
– Тебе не нужно ехать туда, – сказала Мэриэл Серрэйлер. – Никому из нас не нужно. Твой отец сейчас там.
– Я хочу увидеть ее.
Он рассчитывал, что его отец уже уехал. Он не хотел столкнуться с ним у постели Марты, но когда он зашел в палату, Ричард Серрэйлер был там, сидел на стуле рядом с кроватью и читал Марте ее карту.
– Твоя мать не поехала?
Никаких приветствий – заметил Саймон. С тем же успехом он мог бы быть невидимым.
– Она приедет завтра утром.
Он опустил взгляд на свою сестру. Цвет ее лица улучшился, щеки приобрели бледный оттенок розового.
– Что случилось?
Его отец отдал ему карту.
– У нее, как выразился Девере, здоровье, как у быка. Новый антибиотик сработал, она начала выкарабкиваться… Открыла глаза час назад. Показатели обнадеживают.
– Я полагаю, ее еще может отбросить назад?
– Может. Но маловероятно. Пережив кризис, она по большому счету вернула себя к жизни.
Саймон хотел дотронуться до руки своей сестры, поцеловать ее в щеку, сделать так, чтобы она снова открыла глаза, но в присутствии своего отца он не мог. Он просто стоял рядом, опустив глаза.
– Я рад, – сказал он.
– Почему?
– Как ты можешь спрашивать? Она моя сестра. Я люблю ее. Я не хочу, чтобы она умерла.
– Твоя мать думает, что ее уровень жизни равен нулю.
– Я не согласен.
– Тогда мы снимаем шляпу перед твоими невероятными медицинскими познаниями.
– Это инстинкт.
– Полицейская работа основывается на инстинктах, не на фактах?
Саймон Серрэйлер был человеком, который никогда не был жесток по отношению к кому-либо в своей жизни, хотя никогда не стеснялся проявлять определенный уровень агрессии на работе, но сейчас
