Подойдя к машине своего отца, Саймон открыл для него дверь, подождал, пока он усядется и застегнет ремень, пожелал ему спокойной ночи и закрыл дверь.
Две минуты спустя он уже был на пути в Лаффертон, задних огней «БМВ» его отца почти не было видно вдали.
Он хотел вернуться в загородный дом; ему нужно было поговорить с Кэт, но она уже давно легла спать, пытаясь, насколько это возможно, отдохнуть в эти последние дни своей беременности. Он чувствовал себя отделенным от нее – от всех них; это чувство пройдет, когда родится ребенок, да и в любом случае оно было скорее иллюзорно и существовало только для него. Это случалось и раньше – когда Кэт выходила замуж за Криса и когда у нее появились Сэм и Ханна.
Он свернул в район собора. Широкая улица с полосками травы по обеим сторонам, собор, возвышающийся у него над головой, изящные здания – бледные в свете фонарей, которые горят мягче и как будто серебристее, чем яркие лампочки на столбах у больницы или на главной дороге, длинные тени, отбрасываемые деревьями… Он часто думал, что ночью все это выглядит как-то искусственно, как декорация: слишком пустынно, слишком чисто, слишком убористо.
Но сейчас пейзаж подходил к его настроению. Завтра он уже не будет на все это смотреть. Он знал, когда одиночество становилось для него опасно. Ему было необходимо вернуться к работе. Но если подобное происходило с ним за день или два до конца его официального отпуска, то все было под контролем.
Девять
Энди Гантон сошел с бордюра, и из ниоткуда выскочила машина, ударив его в бок. Он потерял равновесие и повалился в грязь. Женщина начала кричать.
«Дорожное движение, – подумал Энди, пока поднимался, – чертовы машины и автобусы, атакующие тебя со всех сторон».
Женщина продолжала кричать, и трое человек выглянули из магазинов.
– Я готова оказать первую помощь, присядьте.
Она выглядела настолько молодо, что могла бы быть ребенком Мишель.
– Со мной все хорошо, – сказал Энди. – Просто потерял равновесие.
– Возможно, вы в шоке.
– Эм, нет, не в шоке. – Он указал на женщину, которая пялилась на него и все еще кричала. – Лучше взгляните на нее. Кажется, она – да.
Отряхивая пиджак, он быстро ушел и завернул за угол. Все-таки его действительно трясло. Он помнил это место как тихую часть Лаффертона. Неужели движение настолько усилилось?
Неподалеку был паб. Он зашел внутрь.
В Лаффертоне было достаточно пабов, и многие из них он знал, но, видимо, не этот. Здесь пахло не пивом и табаком, а кофе. За барной стойкой висело длинное зеркало, и бармен, больше похожий на официанта, в черном пиджаке, вставлял в кофемашину металлические подставки под чашки.
Энди Гантон заказал пинту «Биттера».
– У нас только бутилированное, – бармен скороговоркой начал выдавать одно иностранное название за другим. Энди выбрал какое-то наудачу.
Он взял бутылку. Стакан не предложили. Он оглянулся
