отсюда, святоша! Или вот что. Иди-ка, почитай Стругацких. И узнай, кто такие людены. Может, тогда перестанешь высовываться со своими «бла-бла-бла»!
– Да читал я Стругацких. Мне вообще не очень нравится деление людей на умников и дураков. А что касается люденов, то вряд ли ты один из них. Они бы не мелочились, приворовывая гаджеты. Они другие.
От этих слов в сознании Жени вспыхнула, как факел, нестерпимая обида. Он прекрасно понимал всю неприглядность совершаемых им действий. И единственным оправданием происходящего был почерпнутый из литературы тезис Стругацких об исключительности собственного «Я». Исключительности, позволяющей встать над моралью и совестью. «Что позволено Юпитеру, не позволено быку, – так рассуждал Женя, возвращаясь домой с очередным приобретением. – Отец? А что отец? Люден имеет право на всё, что сочтёт для себя нужным».
Но теперь, глядя в глаза парню, Женя испытывал неожиданный внутренний стыд. Он не сумел нагнуть этого выскочку. Скорее, наоборот. Слова о превосходстве, как пули, злобно шипя, вонзились рикошетом в его же грудную клетку. При этом никаким сверхъестественным образом люден Евгений себя не проявил. Напротив, он обмяк, ссутулился и, тяжело дыша, закрыл лицо руками…
Утром, пока отец спал, Галина Георгиевна разбудила сына и, не задавая никаких вопросов, собрала в школу. Жене запомнились её заплаканные багровые глазницы и тихий, срывающийся на фальцет голос. Прощаясь в дверях, он уткнул голову в мамину грудь и прошептал: «Мама, прости меня, я очень виноват перед тобой…».
Мать гладила шевелюру сына и плакала. Женя чувствовал, как слёзы падают ему на вихрастый затылок, и готов был сам зареветь белугой, но сдерживался и продолжал шептать: «Прости, прости, мама…»
Он медленно спускался вниз по гулким лестничным переходам (лифт не работал вторую неделю), прихрамывая и пересчитывая ступени. На четвёртом этаже Женя задержался и машинально посмотрел в широкое витражное окно лестничной клетки. Его взгляд скользнул по дворам, где среди утреннего беспорядка и первых признаков наступающего дня он вдруг увидел свою любимую Наташку в окружении рослых подвыпивших парней. Наташа пыталась пройти, но парни, похохатывая, строили ей омерзительные рожи и хватали за одежду…
Женя мучительно напряг зрение, пытаясь как-то вмешаться в происходящее. Но то, что случилось с ним вчера, вновь повторилось – он потерял способность перемещаться в пространстве. Тогда Женя, испытывая боль в каждом суставном сочленении, бросился по ступеням вниз, выбежал на улицу и, припадая на подбитую ногу, помчался выручать свою любимую Наташку.
Когда он подбежал к её дому, двор, на удивление, был пуст. Ему навстречу открылась заветная дверь. Из подъезда выпорхнула Наташка.
– Привет! Ты что тут делаешь? – улыбнулась девушка.
Не успел Женя ответить, как из ближайшей подворотни показалась ватага рослых ребят. Балагуря и дымя сигаретами, парни направились прямиком к Наташиному подъезду.
Юная леди в растерянности остановилась. Женя бросился к подъезду и метров на десять опередил приближающуюся компанию.
– Эй
