можно не назвать таинственный знак благоволением свыше? И потом, Дуся – почти Дульсинея. Романтический штамп и почти потухшая звезда, свет которой непредсказуемо путеводен.
Этим же вечером Дуся улетела за кормом, и он какое-то время любовался через залитое дождем стекло балконного окна на три белых яйца. Их будет трое: он, Варя и кто-то третий. Антон искренне надеялся, что провидение не имеет в виду любовный треугольник. Интересно, где Дусин муж. Почему не приносит еду, не навещает ее? Экая самовлюбленная скотина этот голубь. Самец. Мачо. Антон почувствовал к нему неприязнь, словно тот предал его когда-то давно, в молодости, и с момента этого предательства жизнь изменилась и потекла не совсем туда, куда бы хотелось.
Варя пришла в ужас, узнав о новых соседях, разместившихся на балконе. Во-первых, у них не коммуналка, во‐вторых, она хотела бы иногда пользоваться балконом, не думая о том, что кого-то потревожит или на кого-то не дай бог наступит, и, в‐третьих и главных, птицы – переносчики всякой заразы, странно, что Антон этого не знает, пусть сходит и погуглит, что такое, например, орнитоз и с чем его едят, это тебе не насморк какой-нибудь, от него потом за три дня не избавишься.
Македонов сказал, что уже погуглил и рассказал про «Колумба на палубе» и про «гху-гху-хуу-ху-ху». Но Варя была неумолима.
Тогда он погуглил орнитоз тоже. Выяснилось, что орнитоз безжалостно поражал центральную нервную систему, легкие, печень и селезенку. В общем, в организме мало оставалось здоровых и неповрежденных органов после встречи с орнитозом. Еще Македонов выучил новое красивое слово: зооантропоноз. Он любил красивые слова, перекатывал их под языком, так чтобы мельчайшие оттенки звука впитывались в кровь и уже оттуда попадали в мозг. Зооантрапонозом назывались заболевания, общие для животных и человека. Скажем, бешенство, стригущий лишай и прочие хламидии, лямблии и сальмонеллы.
13
Падающий цветок
Вернулся вдруг на ветку.
Оказалось: бабочка!
Это была простая история, простая и понятная, только Македонову не хотелось ее записывать в прозе, потому что падающим цветком была их любовь, и он верил, что этот цветок еще успеет превратиться в бабочку, прежде чем долетит до земли и смешается с облетевшими лепестками и листьями, ведь не всем уготовано превращение, иначе Моритакэ использовал бы множественное число. Падающие цветы. Но бабочек не так много. Цветков гораздо больше, чем бабочек, поэтому превращение доступно… нет, даровано – лишь немногим. А то, что тебе даровано, нельзя записать, это можно лишь прожить. Главное, почувствовать нижнюю точку, точку падения качелей, перед тем как они снова взлетят вверх. Точку превращения цветка в бабочку, то мгновение, когда время останавливается, потому что падение уже прекратилось, а взлет еще не начался. Это состояние пустоты, наверное, главное состояние во вселенной. Между краткосрочной жизнью и не менее краткосрочной смертью. Это не так легко
