гостей.
– А из МИДа кто там приехал?
– Какая-то шишка – насколько мне известно, директор некоего департамента. Не знаю – а точнее, не помню, – как там его по имени. Ходят слухи, что в аппарате начальника Главного управления полиции весьма всем этим недовольны. Присутствие этого субъекта расценивают там как недопустимое вмешательство, однако кто-то, по-видимому, сумел их урезонить.
– Н-да, вообще-то мне это тоже кажется странным. На каком основании он лезет в наше дело? Или все опять-таки упирается в историю с канцлером? Да нет, не верю, этого попросту не может быть.
– Все гадают – ведь здесь замешаны и немцы, и американцы, и гренландцы, – но в точности никто ничего не знает.
– Может, попытаешься разобраться во всем этом, Графиня? Хотелось бы все же знать, что происходит в рамках порученного мне расследования.
– Ладно, обязательно.
Внезапно Конрад Симонсен улыбнулся – впервые за сегодняшний день.
– Вчера ведь я тебя просил о том же самом? – почти весело сказал он.
– Если распоряжение было бы разумно, его не стоило бы повторять.
Оба рассмеялись, что порядком разрядило атмосферу. Главный инспектор тяжело плюхнулся в свое кресло.
– Ты ведь прекрасно знаешь, во что все это в конечном итоге вскоре упрется?!
– Все мы, разумеется, читали материалы дела об убийстве в районе Стевнс Клинт, и никто не сомневается, что всех тех, кто участвовал в том расследовании – в том числе и тебя, – это, по-видимому, здорово задевает.
– Да уж, будь уверена.
– Но ведь случаются же ошибки – все-таки все мы люди, а не боги.
– «Собака»! Хорошо еще, она псом тогда меня не обозвала.
– Не знаю, о чем разговор, но ты меня всерьез пугаешь. Если ты не в состоянии присутствовать на совещании, мы вполне можем тебя подменить – я или Арне.
– Нет, попытаюсь сам со всем этим справиться. Так будет лучше.
– Может быть.
– На самом деле я отчаянно боюсь того, что может случиться, если я сдамся и выброшу полотенце на ринг.
– Пойми, Симон, жизнь – это не боксерский поединок. Надо бережней относиться к себе. Есть вещи, с которыми в одиночку не справиться. Следует прибегнуть к помощи, профессиональной помощи.
– Сам прекрасно знаю. Скажи-ка лучше, что ты собираешься делать во второй половине дня?
– Зависит от того, что ты собираешься мне поручить.
– Не против проехаться со мной и навестить одну женщину, муж которой покончил с собой в 1998 году?
Графиня ответила не сразу, но Конрад Симонсен и не думал ее торопить. Наконец, спустя некоторое время, она снова заговорила:
– Хочешь сообщить ей, что вы тогда ошибались?
– Что я ошибался.
– Что ты и масса всех прочих ошибались?
– Она все это время верила в своего мужа,
