Конрада Симонсена время от времени обсуждать свои дела с некой пожилой ясновидящей из Хойе Тострупа была, пожалуй, одной из наименее охраняемых тайн их убойного отдела, хотя перед шефом все сотрудники неизменно делали вид, будто им ничего неизвестно. Что касается самой Графини, то хотя она и не имела никаких предубеждений по отношению к так называемым ясновидящим, однако ее немало испугала та форма, которую приняла телефонная беседа. Вцепись в Стина Хансена, Баронесса, и ни в коем случае его не отпускай. Прилипни к нему как репей и ни за что не дай себя стряхнуть. Это вопрос жизни и смерти. Во что бы то ни стало, Баронесса, во что бы то ни стало. Нет ничего важнее этого.
Без всяких дополнительных уточнений или пояснений – одно лишь настоятельное указание. Повторенное, как крик о помощи, дважды, трижды, пять раз – она не помнила, сколько точно, – сухим хрипловатым голосом, и продолжавшее звучать эхом даже после того, как Графиня, окончательно сбитая с толку, пообещала выполнить то, что от нее требуют. А это обращение – Баронесса! Какое-то неприятное, прямо-таки зловещее, что ли?! Она на некоторое время задумалась, с отсутствующим видом глядя куда-то вдаль, и наконец приняла решение. Во-первых, ничего не рассказывать Конраду Симонсену о состоявшемся разговоре – у него и без того проблем хватает, – и во-вторых, тоже пойти ополоснуть лицо.
Тем не менее, когда они уже шли по коридору в направлении зала заседаний, обоих как будто прорвало. Может, они слишком торопились, выходя из кабинета, и потому не успели обсудить все вопросы, и вот теперь, когда представилась такая возможность, пытались наверстать упущенное. Конрад Симонсен осторожно начал:
– Черт возьми, боюсь, как бы не расплакаться, когда начну рассказывать о ней. Хнычущий начальник убойного отдела – то еще зрелище.
– А что, если тебе ограничиться лишь предысторией, а продолжит уже Арне? Я же ясно вижу, тебе просто необходимо отдохнуть.
– Хорошо, так и решим.
Быстрое согласие шефа было настолько неожиданным, что Графиня даже поперхнулась – выходит, зря она старалась, заранее придумывая аргументы в защиту своего предложения.
Они прошли мимо уборщицы, которая старательно снимала с потолка паутину пестрой щеткой, насаженной на длиннющую бамбуковую палку. Поравнявшись с ней, они, не договариваясь, дружно умолкли. Женщина мельком улыбнулась им, не отрывая взгляда от потолка и делая свою работу. Когда они отошли настолько, что она уже не могла их слышать, Графиня продолжила:
– Кроме того, полагаю, тебе стоит подумать о том, чтобы на недельку переехать ко мне. Мне кажется, тебе это сейчас совсем не повредит.
Предложение было неожиданным. Вроде бы настолько далеко они еще не продвинулись. По крайней мере, до сих пор им обоим так казалось. И тем не менее Конрад Симонсен даже не сбавил скорости, отозвавшись:
– Что ж, охотно.
Подчас жизнь гораздо проще, чем мы пытаемся представить ее себе. Мягко положив руку на плечо спутника, Графиня остановила его. Прежде они никогда не целовались на работе, да и вне ее это случалось не так уж часто. Однако сейчас это произошло.
